— Возьми меня с собой, — прошу я маму.
— Только этого не хватало, — отвечает она. — Поезд в любую минуту может тронуться. Одна я еще как-нибудь догоню, а с тобой — наверняка отстану. Ты что, думаешь, что мы там в уборную ходим? Посреди чистого поля садимся.
— Да и кого бояться-то? — говорит женщина. — Мужиков так и так нету, одни бабы.
— Я и сама охотно предпочла бы не вылазить, — уверяет мама.
— Такая малявка, а вишь ты — стыдится, — рассуждают женщины. — А чего тут стыдиться? Как скотина по нужде ходит, так и человек.
Мы едем уже много дней, и в теплушке теперь намного просторней, чем раньше.
— В Москве у нас квартира со всеми удобствами, — сообщает мама. — Хоть бы уже добраться наконец. Хоть бы голову приклонить.
— Что это? Мама, что это?
— Где? Что? Это? Боже мой, это шкаф!
— Это наш шкаф?
— Ну конечно, наш!
Я заглядываю в шкаф. На нижней полке в уголке лежит еще один шкафчик — маленький, с кругленьким зеркальцем в дверце.
— Мама, смотри!
— Ах, подумать только… Это тетя Надя тебе подарила… В сорок первом году, перед самой войной. Сколько воды утекло… Кажется, целая жизнь прошла…
— Он мой?
— Твой, твой… — Мама присаживается на кровать. — Живы ли? Бог весть… Если бы хоть знать, где искать, у кого спрашивать…
Она подымается, вытаскивает из шкафа простыню.
— Полтора года не видела простыни… Как собака на голых досках… Кому рассказать, не поверят. Если бы знала, что меня ожидает…
— И кровать тоже наша? — не унимаюсь я.
— Я же тебе сказала: все наше. Не приставай, дай подумать…
Сколько у нас вещей! Они все время ждали нас тут. А я даже не знала, что мы такие богатые.
Мама стелет простыню поверх матраса.
За шкафом я нахожу железный игрушечный примус. У меня есть шкаф с зеркальцем и примус!
— Не лезь никуда, раздевайся! — говорит мама. — Боже мой, просто не верится — неужели я буду спать по-человечески? На собственной кровати… — Она стягивает с себя платье.
Я тоже забираюсь на кровать и ползу к стенке.
Как тут мягко!
Все переменилось. Отчего это все переменилось? Вчера пол в комнате был деревянный, из маленьких узеньких дощечек, а сегодня — из желтых каменных плиток. И кровать вчера стояла у другой стены. А главное, где наш шкаф? Где все наши вещи?
— Мама, это наша комната?
— Какая комната! Ты что, сегодня родилась?
Сердится. Я боюсь, когда она сердится, и поэтому ничего больше не спрашиваю.
— В нашей комнате будут жить другие, а мы можем убираться куда угодно! Полтора года высылала последние гроши! Ложки масла ни разу не купила! А теперь должна сквозь землю провалиться!.. — Мама очень сердится.
