— Дурачье! — говорит она. — Хотят, чтобы вызвала.
Наконец звенит звонок.
— Побегу в буфет, — сообщает Тоня. — Возьму чаю с хлебом. Ужас как есть хочется.
В буфет?.. У Луцких в комнате есть буфет, но как можно бежать в буфет?
— Ну, что было в школе? — спрашивает мама.
— Ничего…
— Что значит ничего? Уроки задали?
— Нет.
— Как это может быть, чтобы ничего не задали?
— Не знаю.
— Тут что-то не так, — говорит мама. — Ну-ка покажи тетради. О, господи, очки надо заказывать — ничего уже не вижу… Что это за грязь? Что за пакость?
— Это меня девочка толкнула…
— Какая девочка?
— Тоня. Которая со мной сидит.
— С какой стати она должна на уроке толкаться?
— Потому что у нас крышки на парте нету.
Мама вздыхает:
— Бублик купила?
— Нет, там не продавали.
— Тогда верни деньги.
Я отдаю ей мелочь.
— Только у меня одна девочка пять копеек попросила.
— Что значит попросила? Какая девочка?
— Не знаю. Просто девочка…
— Но как ее, по крайней мере, зовут?
— Не знаю.
— Ну что за идиот! Взяла и отдала неизвестно кому свои деньги.
— Она завтра вернет.
— Вернет, как же! Держи карман шире! Я тебе дала на завтрак, а ты тут же принялась раздавать всяким попрошайкам. Больше ни копейки не получишь.
— Учительница велела, чтобы ты мне непроливашку купила.
— Какую еще «непроливашку»? Что за выражения такие! Мерзость какая-то, тарабарщина. Чтобы я этого не слышала! И что значит — велела? Пускай велит своей дочери. Слушаешь, ей-богу, и собственным ушам не веришь. Чтобы педагог выражался подобным образом…
— Она сказала, без непроливашки не пустит в класс.
— Не смей повторять это дурацкое слово!
— Нет, вы подумайте, — возмущается мама на кухне, — посадили на последней парте рядом с второгодницей, в тетради одни каракули, требуют какую-то чертову непроливашку, и к тому же эта дура умудрилась отдать кому-то пять копеек! Завтра же пойду к директрисе. Дело, конечно, не в пяти копейках, но надо же быть такой идиоткой! Не знаю… Долбишь, долбишь, и все без толку.
— Найдешь ее и потребуешь свои деньги обратно, — говорит она мне утром. — Не забудь!
— Учительница сказала, что не пустит меня в класс, — напоминаю я.
— Что значит — не пустит?
— Потому что у меня нет непроливашки.
— Ничего! Пустит как миленькая. Это мы еще посмотрим, кто кого не пустит.
Какая-то женщина посреди урока входит к нам в класс и говорит, заглядывая в бумажку;
— Есть тут… Штеп… Штейн… Штейнберг!
Все девочки почему-то догадываются, что это я, и оборачиваются в мою сторону.
— Сложи свои вещи, пойдешь со мной, — говорит женщина.
