— Садитесь, как в прошлом году, — говорит учительница.
Все разбегаются по местам, только мы вдвоем остаемся стоять у доски.
— Вам что, особое приглашение требуется? — оборачивается к нам учительница.
— А я в прошлом году здесь не училась! — говорит девочка в розовом платье.
— Где же ты училась?
— Во втором «г». Я на второй год осталась.
— Второгодница, значит? — хмыкает учительница.
— Ага! — отвечает девочка бойко.
— Ты тоже второгодница? — спрашивает учительница у меня.
— Нет, — лепечу я, — у меня была отсрочка по болезни…
Учительница кривит рот.
— Ладно, отличницы, — говорит она, — садитесь, где есть место.
Место есть только на самой последней парте. Мы проходим через весь класс в угол, все девочки оборачиваются и смотрят, как мы садимся. У нашей парты нет крышки.
— А как тут писать-то будешь? — спрашивает девочка в розовом платье.
— А вот никак не будешь! — передразнивает учительница. — В прошлом году надо было писать! И так сорок восемь человек, так еще второгодниц пихают! Кто пришел в пальто, — продолжает она, обращаясь к классу, — снимите и повесьте на спинку парты. Начинаем урок. Достаньте «Родную речь» и тетрадь.
— А ты чем болела? — спрашивает меня соседка.
— Когда?
— Ну, когда отсрочку дали.
— Тифом, — отвечаю я потихоньку.
— Здорово! — говорит она. — Тифом я еще не болела. Но я, наверно, заболею. Я, знаешь, чего где есть какая болезнь — обязательно заболею. А тебя как звать?
— Света, — шепчу я.
— А меня Тоней. А ты в первом классе где училась?
— Нигде.
— Это как это — нигде?
— Нигде, и все.
— Нигде — нельзя учиться, — говорит она. — Приехала, что ли, откуда?
— Я сразу во второй пошла.
— Сразу во второй? Врешь!
— Ничего я не вру.
— Врешь, врешь! А может, и впрямь такая умная…
— Новенькие, перестаньте болтать! — говорит учительница. — Где ваши чернильницы? Пузырек нельзя! Скажи своей матери, чтобы купила непроливашку. Пишите число и «Классная работа».
— Как писать-то? — спрашивает Тоня. — Тетрадь приладить не на что!
— Приладь на колени!
— Да, скажешь, на колени!.. — бурчит Тоня, пригибается к парте и принимается дуть в чернильницу. — Знаешь, я в прошлом году целую бутылку чернил выпила, — сообщает она мне.
— Зачем?
— Низачем. Просто так… Умереть чтобы. Есть, знаешь, змея такая — укусит, и сейчас умрешь. Гадюка называется. А ты, случалось, хотела умереть?
— Нет, — шепчу я.
Я ей не верю. Она все выдумывает. Если бы она правда хотела умереть, так не стала бы об этом рассказывать.
— Пиши лучше, — советую я, — учительница разозлится.
