Мне пришлось до боли закусить губу, чтобы не высказать ему все, что я о нем думаю. Я взяла графин с портвейном и налила ему бокал. Мне очень хотелось плюнуть в него, как я при случае и поступала, но на меня во все глаза смотрел негодяй Руперт, управитель поместья. Этот человек с орлиным носом и глазами навыкате был мне глубоко антипатичен. Ему доставляло огромное удовольствие поймать кого-то из прислуги на мельчайшей оплошности, донести на него и стать свидетелем наказания.
Я одарила его лучезарной улыбкой и направилась к лорду Даннингу, который о чем-то беседовал с лейтенантом. Остановившись на расстоянии нескольких шагов от них, я прислушалась.
– …и мы поймали их с грузом мушкетов и пистолетов, милорд. Они спрятали груз в телеге, под сеном. С ним были еще четверо или пятеро, но им удалось скрыться.
Лорд Джон Даннинг потер подбородок и что-то буркнул себе под нос, но я не расслышала его слов.
– Хм… И как зовут этого наглеца хайлендера?
– Он отказался сообщить свое имя, милорд. Молчит как рыба.
– Что ж, мы сумеем его разговорить!
– Одно известно наверняка: он из клана Макдональдов. Это видно по его тартану, милорд. Крепкий парень – трое моих помощников едва справились с ним.
– Хотелось бы посмотреть на этого варвара. Приведите его ко мне!
– Слушаюсь, милорд!
Лейтенант вышел и несколько минут спустя вернулся в холл в сопровождении двух вооруженных солдат, которые вели высокого широкоплечего мужчину.
У меня перехватило дыхание. Никогда прежде мне не доводилось видеть такого великана! Он был на добрую голову выше всех присутствующих в помещении мужчин. Шею и запястья за спиной ему стянули веревкой, причем так, что стоило узнику попытаться освободить руки, как на шее затягивался узел и наступало удушье.
Пленник стоял, расправив плечи и полуприкрыв веки. На лорда Даннинга он смотрел без тени страха. Он был очень хорош собой. Его рыжеватые волосы, длинные и волнистые, были стянуты под затылком кожаным ремешком, но несколько непослушных прядей вырвались из пучка и упали ему на лицо. Загорелое лицо было широким, под многодневной щетиной угадывался волевой квадратный подбородок. Я была уверена, что под его разорванной местами рубашкой бугрятся стальные мышцы. Плед у него был темный, в сине-зелено-красную клетку, на ногах – башмаки из мягкой кожи со шнуровкой до самых колен.
«Вот каковы, оказывается, хайлендеры!» – подумала я. В Ирландии мне доводилось видеть шотландцев в килтах, но так близко – никогда. Я настолько увлеклась разглядыванием незнакомца, что не сразу поняла, что слова лорда Даннинга относятся ко мне:
