— Софи, я могу с тобой поговорить?
Поскольку он в основном избегал меня с момента моего приезда, я была удивлена, что сейчас он хочет о чем-то поговорить, но ответила:
— Конечно.
Как обычно его правая обожженная рука была спрятана в кармане.
— Ты серьезно решила остаться здесь на все две недели? — спросил он. Его взгляд голубых глаз был таким пронзительным, что у меня возникло такое чувство, будто он видит меня насквозь.
Этот вопрос застал меня врасплох.
— Эээ… ну да, — ответила я.
— Значит, никто не может пожить у тебя дома с тобой, пока твои родители в отъезде?
— А что?
— Этот дом… ну, ты же обратила внимание, что у нас существуют определенные проблемы. И пребывание здесь вряд ли пойдет тебе на пользу. Тебе не стоило приезжать.
— Печально, если ты так считаешь, — сказала я сухо. — Постараюсь не попадаться тебе на глаза.
Я, было, развернулась и хотела броситься бежать вверх по лестнице, но он схватил меня за руку.
— Софи, прошу тебя… Я… я просто пытаюсь предупредить тебя, что… — он резко умолк.
— Предупредить о чем? — спросила я. — Ты тоже думаешь, что куклы никого не преследуют, да?
— Куклы? Какие куклы? Причем тут куклы? — Он смотрел на меня так, будто и, правда, не понимал о чем речь.
— Ледышки-Шарлотты. Лилиас считает, что они преследуют нас, что они приведения или типа того.
— Ну, конечно, я не считаю, что куклы-привидения нас преследуют! — раздраженно сказал Кэмерон. — У Лилиас не в порядке с головой от постоянного страха. Уж ты-то должна была это уже понять?! Последнее, что ей нужно, чтобы ты подпитывала её страхи и паранойю.
— Ну, тогда о чем ты пытаешься меня предупредить?
Он отпустил мою руку.
— Ни о чем, — сказал он. — Забудь. Я ничего тебе не говорил.
— И как это понимать? Что это за таинственность такая?
Но я знала, что спрашивать бесполезно, он все равно ничего не скажет, и уж тем более толкового. Он просто стоял и смотрел на меня, крепко сжав челюсти. Бледность его кожи подчеркивала его скулы, а его темные глаза казались угольно-черными — он был очень красив. Такой холодной красотой. Могу представить, что сказал бы Джей, увидев его. Его голос будто прозвучал у меня в голове: ему бы шейный платок, и можно бежать на торфяники, чтобы толкать речь перед местной фауной.
И не успела я опомниться, как рассмеялась. Поняв, что натворила, я закрыла рот рукой, но было поздно. О Боже, я и впрямь рехнулась. Джей мертв, а я по-прежнему смеюсь его шуткам.
Кэмерон уставился на меня.
