Он слегка склонил голову.
— Забудь. Не в первый раз меня ударила девчонка, и думаю не в последний. Как думаешь, теперь ты будешь в порядке?
— Да, — сказала я, чувствуя себя неловко. — Прости.
— Не нужно постоянно извиняться, — сказал Кэмерон, поворачиваясь к двери.
Я пожелала ему на прощание спокойной ночи, но он ничего не ответил, но, когда выходил из моей комнаты, аккуратно переместив руку впереди себя, чтобы я её больше не увидела.
Я лежала без сна какое-то время, и корила себя за реакцию на руку Кэмерона. Может быть, отойди я от ужасного сна и не вспомни несчастный случай с официанткой, я бы никогда не повела себя подобным образом. Я подумывала о том, чтобы утром объяснить все это Кэмерону, но с другой стороны, переживала, что тем самым могу сделать только хуже.
Какое-то время я так же боялась, что холодные руки могут вернуться и все повторится сначала, стоит мне только выключить свет.
Я мотнула головой. Я была отвратительна сама себе. Таким путем дальше я буду бояться своей тени. Я протянула руку и решительным жестом выключила свет.
Но только мне стоило это сделать, как я услышала, что кто-то смеется внизу.
Этот звук не был похож на смех, что мне доводилось слышать раньше в своей жизни, и я тут же включила свет.
А потом смех раздался снова.
Боже мой, ну и странным же был этот смех. Я резко села в постели, сердце бешено колотилось в груди. Смех был звонкий и пронзительный, но все равно был каким-то не таким, словно тот человек, который издавал его, не веселился, и даже не понимал, что смеется, а просто делает какие-то заученные движения, которые помогают издавать этот звук.
Я заставила себя встать с кровати и на цыпочках вышла к перилам. Я знала, что отсюда была видна прихожая и входная дверь, но в темноте было не разглядеть, что там делается внизу. Но теперь я отчетливее слышала тех, кто был внизу. Пока я стояла там, смех прекратился, и этот кто-то вдруг заговорил.
— Чудовищно, — произнес голос очень четко. — Ужасно. Безобразно.
Все мое тело пронзил ужас, а кожу покрыли мурашки. Что-то не так было с этим голосом, ужасно неправильно, словно говоривший был не в себе что ли… или это был вообще не человек. Нормальные люди так не говорят. Я даже не могла понять мужчина это или женщина. Голос был пронзительным, но ни на что не похожий. Кто бы это ни был, он находился там внизу и беседовал сам с собой.
Я вспомнила о той ужасной сцене убийства, о которой рассказала Лилиас за ужином и понимала, что должна разбудить кого-нибудь и сообщить, что в доме кто-то есть, а затем вызвать полицию. Я соображала, сколько времени у них уйдет, чтобы добраться сюда, в этот одинокий дом на скале. Ближайший дом находится, наверное, за несколько миль отсюда. Нас уже могли бы прирезать всех в кроватях, а никто бы и не узнал, и не стал бы бить тревогу много часов.
