«Мама, наверное, дико переживает – ведь в новостях, как обычно, раздули из мухи слона, что тут город чуть ли не в руинах лежит», – подумала Сашка и снова с тревогой посмотрела на значок «Скайпа». Словно услышав ее горячий призыв, он зазвонил, и открылось окно видеосвязи. Но вместо родного маминого лица она увидела Николь – встревоженную, осунувшуюся. Сердце Сашки сжалось от дурных предчувствий.
– Что случилось, Ники? – невольно вскрикнула она. – Где мама?
– Мама… Понимаешь, Саша… Жизнь иногда несп-гаведлива, так неспгаведлива…
И Николь зарыдала, спрятав лицо в ладонях.
– Боже, Николь, да что случилось?!
– Она согвалась… Обычная газминка перед вечегним выступлением. Она же всегда выкладывалась на полную катушку, не жалела себя. Лонжа обогвалась. Несчастный случай. Кто бы мог знать… Я звонила, звонила тебе – и вчега, и сегодня, но никак не могла пго-биться…
Николь все продолжала что-то говорить, говорить, перескакивая в волнении с ломаного русского, который никак ей не давался, то на французский, то на английский. Но Сашка ее уже не слышала. Оказывается, пока она тут играла в Зорро, ее мама…
– Она… умерла? – тихо спросила Сашка.
– Нет, нет! – почти закричала Николь. – Она сейчас в больнице Сан-Мигеле. Вгач говорит, что надежда есть. Слышишь, Саша, надежда есть. Она всегда должна быть, пока бьется сегце. И мы с тобой должны надеяться и вегить!
– Да, конечно… Спасибо, Николь, спасибо за все. Я должна поговорить с Верой Георгиевной. До связи.
Она закрыла ноутбук и спрятала лицо в ладонях. «Мама, мама, где ты, слышишь ли ты меня?!»
Вера Георгиевна так и сидела за кухонным столом, обхватив голову руками.
– Вы все знали, не так ли? – сухо спросила Сашк. – Знали – и не сказали мне ни слова!
– Я… не могла.
– Я должна быть там, с ней. Я знаю, что нужна ей.
– Она не приходит в сознание. Перелет очень дорогой. У нас нет лишних денег.
– И как только я могла предположить!.. В вас же не осталось ничего живого, человеческого! У вас часы с кукушкой вместо сердца!
Не в силах больше сдерживать слезы, Сашка бросилась в свою комнату, рухнула на диван и зарыдала, яростно колотя кулаками подушку: «Старая, мерзкая, злая ведьма!»
Девочка сотрясалась от рыданий – ей казалось, что сердце сейчас вот-вот разорвется пополам, и не было сил даже сделать полный вдох. Но затем она впала в странное отупение и незаметно провалилась в беспросветное забытье…
Дождавшись, пока в соседней комнате все стихнет, Вера Георгиевна тяжело поднялась и взяла телефонную трубку.
