Героя антиутопии «Приглашение на казнь» Цинцинната Ц. где-то в другой вселенной приговаривают к смерти по обвинению в «гносеологической гнусности». Действие, укладывающееся в девятнадцать дней между приговором и казнью, разворачивается в крепости, изменчивой, как театральные декорации. Индивидуалист Цинциннат вынужден противостоять сговорившимся против него тюремщикам, жене и родне, которые стали как будто чужими, и развратной девочке с красно-синим мячом.
В качестве кафкианского наказания за «порочность мыслей» (предвосхитившую «мыслепреступление» Джорджа Оруэлла) Цинцинната не ставят в известность о дате исполнения приговора. Когда герой задумывается, нельзя ли избегнуть казни, другой заключенный говорит ему, что только «в детских сказках бегут из темницы».
В тюрьме царит атмосфера цирка – тот же товарищ по заключению вдруг становится на руки и проделывает акробатический трюк. Скоро и вся его сущность перевернется, ибо на самом деле это будущий палач Цинцинната. Свои последние дни Цинциннат проводит в меняющейся, неустойчивой реальности и только на плахе понимает, что из этой реальности можно выйти, что он может освободиться силой собственного ума. В последний момент Цинциннат под негодующие возгласы тюремщиков, которым испортили представление, сползает с эшафота и мир начинает рушиться.
«Приглашение на казнь» стало для Набокова уже третьим романом (после «Отчаяния» и «Дара»), в котором протагониста лишают свободы не за поступки, а за мысли, слова или за саму его личность. Истории героев-узников разнятся – от чистой фактографии до полнейшей фантастики, но, демонстрируя безумие полицейского государства, Набоков нащупывает новую тему, которой посвятит следующие тридцать пять лет своей жизни.
5
Берлин 30-х вряд ли можно было удивить сказкой-антиутопией: чудовищная комедия полицейского государства каждый день разворачивалась прямо на глазах у жителей. Однако сочиняя свою версию, Набоков мог поворачивать историю в нужное русло, сохраняя над ней некоторый, пусть и воображаемый, контроль.
Гонораров, которые Владимир получал за книги и рассказы, по-прежнему не хватало, а у Веры с работой становилось все хуже. Она организовывала экскурсии по городу для американцев, служила во французском посольстве в Берлине и занималась переводами, чтобы оплачивать медицинские счета отца, доживавшего последние месяцы. Все это время Вера не прекращала редактировать и перепечатывать сочинения Набокова. Теперь положение усугубилось: семья выросла, а нацистские законы против евреев окончательно лишили ее заработка.
