Комбинации против Хода Истории[сборник повестей] | страница 45

— Очень расчётливо понимал. Заметили, как он крикнул, чтоб эти услышали: уезжаем–де! уходит наш эшелон! Чтоб эти думали: если их отопрут, то уж другие — кто про пацана не знают. И придушили, — закончил ликующе, как мог бы сказать: «Попались!»

Впрочем, его настроение тут же сменилось. С гневным презрением обратился к пойманной:

— Боялись, значит, что снова может рассказать?

Лушин выругался:

— Отомстили! Не терпелось отомстить, у-уу, краснюки–погань, кар–ратели… — он смачно, с чувством сплюнул.

Быбин поторопил:

— Ведём назад в контрразведку!

— Ну, ты! — вдруг набычился дружинник. Он был из тех малых, что знают себе цену. — Не х… командовать! — направил на добровольца громоздкую «Гра».

Тот вытаращил глаза:

— Ты чё?

— У меня приказ: отпустить! Пусть идут.

— Но они убили!!! — вскричал с безумным лицом Сизорин.

— На меня это без влияния. Я здесь с приказом: отпустить. Будешь ещё мне указывать!

«Лапоть» встал на ноги. Барышня отбросила волосы с лица.

— Ну, уж нет! — Быбин выстрелил из винтовки в воздух, закричал: — Тревога!!!

На тесном пространстве между пакгаузом и железнодорожным полотном

собирались добровольцы. Раздвигая толпу, подошли чешские легионеры: офицер и двое рядовых.

Пострадавшие от большевиков смотрели на чехословаков как на спасителей. Благодаря им советской власти не стало от Волги до Тихого океана. И они держали себя соответственно.

Офицер с холодной властностью, нажимая на «о», спросил:

— Что про–зочло?

Ему стали рассказывать… Он был отлично сложён, осанист, аккуратно подрубленные узкие усики, тонкой кожи чёрные перчатки. Достав портсигар, серебряный, с монограммой, вынул папиросу, щёлкнул зажигалкой, закурил. Задавал вопросы, уточняя, что именно узнавали барышня, «лапоть», парнишка у военных около эшелонов. С цепким вниманием выслушал поочерёдно

четверых добровольцев, осмотрел труп подростка. Вдруг с улыбкой обратился к

барышне:

— Отчэго он убитый?

— Не знаю! Контрразведка меня отпустила! Вам подтвердит началь…

Хрусткий звук удара. Молодая женщина отлетела в толпу: та раздалась — и она упала навзничь, вскинув длинные ноги в красивых ботинках. Платье и нижняя юбка задрались, обнажив гладкие пышные ляжки.

— Сучэнка! — чех сделал ударение на первом слоге. Вынул изо рта папиросу, плавно выдохнул дым. — Взъят!

Майор Иржи Котера был пражанин. До мировой войны он занимал видную должность в крупной торговой компании, что закупала в России лён, пеньку, коноплю. Поскольку требовалось бывать в России, Котера выучился говорить по–русски. Истый патриот, он ненавидел австрийцев и мечтал о независимой Чехии. Попав на фронт, перебежал к русским, вступил в чехословацкий легион, чтобы воевать с Австро — Венгрией. Когда легион (чаще его называют корпусом) выступил против большевиков, Котеру, учтя его знание русского языка и опыт общения с русскими, назначили на одну из руководящих должностей в срочно сформированной контрразведке.