показывала свой страх в отношении моего раздражения.
Затем она осторожно принялась поправлять платье, пряча в нее свою грудь.
Ливви все никак не могла перестать ерзать, и с каждым ее движением, становилось все
очевиднее, что она обдумывала свои последующие действия.
После того, когда ее изумительная грудь оказалась вне поля моего зрения, а ее
эффектное платье было разглажено, придавая своей хозяйке более скромный вид, она,
заговорила.
- Я хочу задать тебе несколько вопросов, Калеб, и мне нужно, чтобы ты был со
мной абсолютно честным. Ты можешь это сделать?
Ливви посмотрела на меня своими грустными карими глазами, ставя меня не в
самое удобное положение, но я был полон решимости предпринять что угодно, чтобы
снова сделать ее счастливой, и снова попробовать вкус ее счастливых слез.
- Спрашивай обо всем, что тебе хочется знать. Только если ты уверена, что
справишься с ответами.
Я не мог настаивать на своем мнении. А она не могла просить меня о честности, и
после возненавидеть за то, что я последовал ее же правилам. Ну, вообще-то, могла, но
это было бы крайне дерьмово.
- Хорошо, - решительно сказала она, - ты поезжай, а я задам тебе интересующие
меня вопросы.
Я скептически приподнял бровь.
- А не проще будет задать их сейчас, когда мне не нужно маневрировать в потоке
машин? И куда именно ты хочешь, чтобы я тебя отвез?
Ливви смущенно улыбнулась, чем кольнула меня в самое сердце. Порой она
могла быть такой дразнящей.
12
Эпилог. С. Дж. Робертс.
- Я хочу, чтобы ты отвлекся, Калеб. Чтобы у тебя не было шанса на
формирование твоей версии правды. Ты мастер полуправды. Просто поезжай, а я
скажу, где остановиться. Но не покидай пределов города - никаких загородных дорог.
Потянувшись к ремню, она сама себя пристегнула. Я не знал, оскорбиться мне
или впечатлиться, но решил, что мне по душе второй вариант.
- Не доверяешь мне? - спросил я, улыбнувшись.
Ливви всегда была большой поклонницей моей улыбки.
- В некотором роде, - мягко ответила она, - я доверяю тебе настолько, чтобы сесть
в твою машину, но ты не можешь винить меня в осторожности.
Мое лицо и шея тут же вспыхнули. Я не был лишен чувства вины. И в полной
мере испытывал это самое чувство в отношении всего того, что беспокоило Ливви...
ведь она была права. Она была вправе осторожничать.
Прочистив горло, чтобы нарушить повисшее в воздухе напряжение, я как можно
