. Он еще больше утвердился в этом решении после пророчества звезд, они давно предрекали Арбаку, что в этом году и даже в этом месяце ему грозит какое-то страшное несчастье, а может быть, и смерть. Времени оставалось мало. Подобно тиранам, он решил сжечь на своем погребальном костре все, что было дорого его сердцу. Говоря собственными его словами, уж если умирать, так по крайней мере взять от жизни все и овладеть Ионой.
Глава VIII. Что произошло с Ионой в доме Арбака. Первое проявление гнева грозного врага
Когда Иона вошла в просторную прихожую египтянина, она почувствовала тот же страх, что и ее брат. Как и ему, ей почудилось что-то зловещее и предостерегающее в невозмутимых и мрачных ликах ужасных фиванских чудовищ, чьи величественные и бесстрастные черты так хорошо запечатлел мрамор:
В их лицах свет мудрости древней не гас,
И вечность жила в глубине этих глаз.
Рослый эфиоп, ухмыляясь, впустил ее и сделал знак следовать за собой. Посреди прихожей ее встретил сам Арбак в праздничной одежде, сверкавшей драгоценными камнями. Хотя был еще день, в доме у Арбака, как у всех ценителей роскоши, царила искусственная полутьма и светильники струили приятный свет на красивые полы и отделанные слоновой костью потолки.
– Прекрасная Иона! – Арбак склонился, чтобы коснуться ее руки. – Это ты затмила день, это твои глаза озаряют комнаты, твое дыхание наполняет их ароматом.
– Не говори со мной так, – улыбнулась Иона. – Ты забыл, что сам научил меня презирать эти пустые любезности, отвергать лесть. Хочешь ли ты теперь внушить своей ученице обратное?
Иона сказала это с такой очаровательной искренностью, что египтянин почувствовал себя влюбленным более чем когда бы то ни было и больше чем когда бы то ни было ему хотелось продолжить наступление. Однако он быстро завел с Ионой веселый и непринужденный разговор.
Он провел ее по всему дому, где, как могло показаться ее неопытному глазу, привыкшему лишь к умеренному блеску городов Кампании, были собраны все сокровища мира.
На стенах висели картины, которым не было равных, светильники озаряли статуи эпохи расцвета Древней Греции. Шкафы с драгоценностями, каждый из которых сам по себе был драгоценностью, стояли меж колонн, пороги и двери были из редчайших пород дерева, всюду сверкали золото и драгоценные камни. Арбак с Ионой то были одни в этих покоях, то проходили через безмолвные ряды рабов, которые, становясь на колени, подносили Ионе дары – браслеты, золотые цепи, самоцветы, – и египтянин тщетно молил ее принять эти подношения.
