* * *
Резан просто кипел от злости. Но выражался почти правильно, по вежеству. Хоть он и старший десятник, и муж добрый, а я — сопляк-чужак, но я — боярич. Поэтому — без мата и мордобоя:
– И какие ж черти понесли тебя, боярич, в такое место?! Все люди добрые ещё спят, а ты один, будто бесом обуянный, по лесам шатаешься, покойников на нашу голову сыскиваешь.
– Я сыскиваю?! Да они сами сыскиваются! А с чего ты, Резан, волноваться начал? Нашей вины здесь нет. А то можем бедолаг и в воду столкнуть.
– О-ох… Поздно — народу много. Кто-нить донесёт. Так что… придётся княжьих звать.
Пока бегали за княжьими, Резан просветил:
– Теперь будет сыск. Тебя расспросят, слугу твоего, меня, Лазаря. Ещё кого. Это дело неспешное. Грамотки царапать — быстро не бывает. Потом велят брать мертвяков да тащить в церкву на кладбище. Копать ямину. Две, мать их. Мужика с бабой — в одну не положат. Домовины — взять где или сделать. Ещё и «земляной налог» плати. Ну, попу за отпевание. Мы тут полдня переведём, караван уйдёт. Потом гребсти до полуночи. Ещё, не дай бог, на реке и влетим куда, по тёмному-то… Становиться… хрен знает где. А по утру — как все.
– Но надо ж татей-душегубцов найти!
– Ох же боже ты мой! Послал недорослей на мою голову! Да хрена их искать?! Хоругвь Дворковичей здесь же стоит! Местные они, с Дубны, с вечера к каравану пристали. А это… Это сынок его со своей бабой справился.
– Как это?!
– Да так! От дурня кусок! Пошёл в поход, да вернулся тишком. А у ней уже вот этот… холоп. Ублажает жарко. Ну, он обоих и… отправил в реку. Остывать. От жара любовного.
Во как. Зачин «Тысячи и одной ночи».
В сказках дальше всё так красиво получилось. Но уже с другой женщиной, с Шахразадой. С той, которую не поймали на «горячем». А вот с попавшейся… и с другими, кто не умел так красиво сказки сказывать…
– Погоди. Но это ж убийство! Душегубство! Душегуба надо имать и тащить к князю.
– О господи! За что?! Холопа казнил? Так холоп в воле хозяина. Жёнку? Так его ж жёнка! В воле мужа.
– Так что ж?! Он двоих людей убил и он — невиновен?!
– Да где ты людей видишь?! Баба с быдлом. А вот тебе… и нам с тобой… неприязни будут. Ты ж стыд Дворковичей — на народ вытянул! Теперь же над муженьком рогатеньким — люд наш смеяться будет! Они в отместку будут всякие… гадости делать. Это ещё хорошо, что боярыня нездешняя, родни у неё тут нет. А то и они бы на дурня, их опозорившего, взъелись бы.
– Постой. Но ведь это ж их дочку убили…
