Едва одна моя подруга поинтересовалась, какой месяц года я люблю больше всего (кстати, пожалуй, октябрь), как я тут же догадался: через пару недель она заведет разговор о том, как здорово нам было бы пожениться осенью. Так она и поступила. Как-то раз вечером, после двух бокалов вина, заговорила: «Ну разве не замечательно было бы обвенчаться посреди поля в самый разгар осени, когда каждое дерево так и горит багрянцем?» Верно, очень здорово – только не с нею.
Я могу еще и еще приводить примеры этого чрезвычайно обостренного чувства опасности. Не то чтобы я всякий раз гордился собой, просто оно не однажды меня выручало. И вот в случае с Пэм, девочками и цыплятами этот дар подвел меня, заставив впоследствии засомневаться в его наличии. А ведь все должно было сразу сделаться ясным! Пэм – ветеринар, великолепный ветеринар, очень любящий животных. Дочери, кажется, полностью унаследовали эту ее любовь. Ни она, ни девочки ни разу в жизни не бросили на произвол судьбы ни единое живое существо. Я должен был бы в момент увидеть, как на экране монитора, мелькающие слайды этой презентации: инкубатор, яйцо, вот оно трескается, из него появляется крошечный цыпленок, потом он постепенно растет, превращается в большого петуха и вот уже гоняется за ни в чем не повинным Брайаном прямо по росистой траве во дворе дома.
А впрочем, неважно, насколько чувствителен мой радар, способный предупреждать о грозящих неприятностях. Неважно, насколько чутко я способен улавливать предстоящие в жизни события. На самом деле я никоим образом не мог предвидеть весь тот кошмар, который возник из проекта Абигейл, подготовленного для ярмарки научных работ учащихся в начальной школе имени генерала Джона Никсона.
Нет, никоим образом.
* * *
Как правило, я не оставался у Пэм на ночь среди недели, ссылаясь на то, что это может дурно повлиять на девочек. На самом же деле меня до икотки пугала мысль о том, чтобы встать утром рабочего дня посреди бедлама, который способны устроить три женщины, в спешке собирающиеся на работу и в школу. К тому же до Бостона надо добираться целых полчаса.
Оставаться я мог по выходным, причем делал это с удовольствием. Тогда моей единственной обязанностью было вывести на утреннюю прогулку собачью часть нашей компании, а потом заскочить в «Данкин донатс» и взять девочкам «жевунов»[25]. В прочие дни мне для работы были необходимы спокойная обстановка и территориальная близость к редакции газеты. Поэтому вскоре после того как девочки ложились спать – в полдевятого или в девять часов, – я садился за руль, возвращался в свою бостонскую квартиру и проводил остаток вечера, досматривая очередную игру «Ред Сокс», успевая прочитать несколько страниц из какой-нибудь книги и съесть не одну ложечку шоколадного мороженого «Бригэм», получая немалое удовольствие. Я хорошо понимал, что с этой частью жизни мне очень скоро предстоит расстаться.
