Так почему же где-то в самой глубине мозга гнездилась мысль, что, когда придет время ложиться спать, я пожелаю всем спокойной ночи да поеду к себе в Бостон, покрытый асфальтом и усеянный ресторанами, ибо только там я чувствую себя в своей тарелке?
– Цыпа приехал! Бу-Бу с нами!
Вопя так, что уши закладывало, дети мчались к маме, которая как раз выходила из машины, держа под мышкой довольно сердитого белоснежного петуха. Из окна кухни я наблюдал, как девочки через забор поглаживают Цыпу, слышал, как он довольно воркует. До меня донесся тоненький голосок Каролины:
– Тебе здесь непременно понравится. Все такое новенькое!
– Погодите, дайте мне войти и опустить его на землю, – сказала девочкам Пэм.
И тут случилось нечто странное – по крайней мере, тогда мне это показалось странным. Новый дом стоял на участке земли самую малость меньше акра[50], и почти всю эту расчищенную площадь занимала лужайка, то есть немалая лужайка, простиравшаяся во все стороны. Территория была совершенно мирная, огороженная забором, покрытая травой; здесь не было зарослей, в которых могли бы таиться кровожадные хищники, мечтающие улучшить свой рацион. Так что же сделал Цыпа, едва Пэм присела на корточки и выпустила его в радостный зеленый мир?
Отвечаю: он тут же вскочил на крыльцо, да так проворно, словно спасался от Фрэнка Пердью[51]. Он злобно посмотрел по сторонам, потом взглянул на девочек, потом на Пэм, снова на девочек, потом куда-то вдаль… Только голова подергивалась на массивном теле. Наконец он с неподражаемой властностью издал такое оглушительное «ку-ка-ре-ку!!!», от которого едва не рухнул весь дом. Потом повторил вопль на бис.
– Ах ты бедненький маленький петушок! – проговорила Абигейл, взбираясь вслед за ним на крыльцо.
Едва ли не впервые в своей жизни Цыпа остался совершенно равнодушен к ласке. Он завопил снова, еще раз и еще, почти без передышки. Девочкам это быстро надоело, и они побежали скакать на другой стороне двора. Пэм вернулась к машине, чтобы взять какие-то чуть не забытые в старом доме вещи. Цыпа не пошел никуда и ни за кем. Я же стоял в кухне, опираясь на раковину, и гадал, сколько времени может одна птица издавать такие оглушительные вопли. Если исходить из прошлого опыта и учитывать то, что мы наблюдали в Мэне, то ответ напрашивался неутешительный. Но в ту минуту это, кажется, не волновало никого, кроме меня.
Еще до переезда я видел во сне, а то и наяву, как день или даже два в неделю работаю прямо дома, в своем кабинете, а еще лучше – за столом на веранде. Набираю статьи для своей колонки, греясь на летнем солнце, внимаю пению птиц и любуюсь неповторимой красотой множества распустившихся цветов. Да, в этих видениях животные присутствовали, но покрытые шерстью и с четырьмя лапами: они лежали у моих ног, тихонько посапывая и наслаждаясь легким ветерком.
