Пэм с Адамом и одним рабочим из его бригады отправились в дальний угол двора, а я, достав из своей машины кое-какие вещи – коробки с книгами и тому подобное, – понес их в дом. Складывая груз в великолепном подвале, я невольно подумал о том, как здорово жить в новеньком доме. Здесь еще никто не умирал. Здесь не было ссор и печали, пролитых слез, горьких разочарований, трагедий – никаких следов отрицательных эмоций. Здесь будут царить радость и счастье, и принадлежать они будут нам. Дом станет таким, каким сделаем его мы.
Через несколько минут Пэм присоединилась ко мне, и мы поехали к ней домой.
– Просто здорово! – воскликнула она. – Адам говорит, что сможет построить домик для Цыпы за день-другой.
Значит, у Цыпы, как и у нас, будет новенький дом, который он сможет считать своим собственным.
* * *
На следующий день я подъехал к дому с очередной порцией груза – вообще-то эти вещи надо было бы выбросить на помойку, но я решил сложить их в подвале, где они и пролежат до следующего моего переезда (если таковой еще будет, а это ведь не обязательно). Затормозив, я услышал визг пил, стук молотков и громкие голоса рабочих, подававших в этом шуме команды и советы друг другу. Чтобы посмотреть, что происходит, я пересек лужайку перед домом, обошел дом с другой стороны, и в следующий момент раздался еще один звук – это моя челюсть, отвиснув, врезалась в землю.
На моих глазах бригада Адама возводила в том углу двора, который Пэм отвела под Цыпину «будку», высокие стены из особо плотного полиэтилена «Тайвек» – они поднялись ввысь уже на добрых два с половиной метра. А повыше этих стен двое рабочих, взобравшись на лесенку, сооружали из кедровых планок крышу с крутыми скатами. Двое других клали на стены обшивку. Размером эта «будочка» почти не уступала моей первой однокомнатной квартире в Бостоне, разве что там мне приходилось взбираться на пятый этаж, а Цыпе не придется расходовать столько энергии, чтобы попасть в свое новое жилище. Домик выглядел заметно красивее половины тех домов, которые мы с Пэм осмотрели за долгие месяцы поисков, да и построен был куда удачнее.
Я молча смотрел, стараясь переварить смысл происходящего.
– Проруби отверстие для окна с фрамугой! – рявкнул Адам одному из рабочих. При этом он указал куда-то повыше двери. С фрамугой? Он обернулся, увидел меня с моим разинутым ртом и сказал: – В следующей жизни я хочу стать вашим петухом. Это – самый красивый домик для петуха во всем городе.
