Может быть, он говорит во сне, это не поддается контролю, но он не спал, он бодрствовал и владел всеми своими чувствами.
Владел всеми чувствами? Прокурора явно заинтересовало это определение. Почему он так подчеркивает свое состояние?
Подсудимый ответил: потому что эти часы перед сном для него самые важные. Именно в эти часы, как ни в какие другие, он владеет всеми чувствами. Часто он с трудом прерывал свое вечернее бдение, только мысль о следующем дне, о работе заставляла его идти спать. И конечно, он не хотел волновать жену, которая считала, что долгое бодрствование по вечерам подрывает здоровье. И все же каждый раз это казалось ему чем-то вроде предательства.
Предательства?
Не совсем предательства. Скорее чем-то похожим на предательство. Такое ощущение бывает у человека, когда он не делает чего-то, что обязательно должен сделать и к чему представилась возможность. Но он сам эту возможность упустил.
Знала ли жена подсудимого о его настроениях?
Его жена знала о нем решительно все, даже если они случайно находились на разных этажах. Тогда она, наверно, улавливала его состояние еще более точно, нежели в то время, когда они сидели рядышком. Тут подсудимый вдруг запнулся и на вопрос прокурора, почему он замолчал, ответил, помедлив немного: он внезапно вспомнил одну сценку. Однажды вечером - это случилось сравнительно недавно - они с женой еще сидели вместе внизу, она вдруг сказала ему: "Мне тебя жаль". Без всякого повода: до этого они долго молчали, а еще раньше говорили о разных пустяках. Стало быть, она не имела в виду ничего определенного, да и слова ее звучали как будто издалека, словно доносились из отдаленной комнаты, в которой не видно говорящего, или же шли откуда-то, где бушевала снежная буря. И в ее словах был оттенок презрения; впрочем, все это могло ему показаться. Но во всяком случае, он сразу ощутил в словах жены что-то опасное.
Ну а дальше? - быстро спросил прокурор. Что сделал подсудимый, услышав из уст жены эту фразу?
Ничего. Без сопротивления он проглотил ее, она ушла как в вату, не пробудив ответного эха.
Что же было во всем этом опасного?
Соблазн страдания.
Соблазн?
Да, соблазн. Возможность чересчур легко отойти от реальности.
- Для меня это слишком высокая материя, - заметил прокурор. - Зачем вы вообще рассказываете нам эту коротенькую сценку?
- Я вспомнил о ней, потому что здесь считают, будто ко мне кто-то приходил, а моя жена подслушивала под дверью. Совершенно невероятное предположение, построенное буквально на песке.
