Подполковник вдруг заметил странные взгляды подчиненных в сторону угла и замер с открытым ртом на полуслове. Медленно повернулся. Крыса сидела на задних лапках, подняв мордочку кверху и ему показалось, что она внимательно слушает его лекцию. Носик слегка подергивался и шикарные густые усы шевелились. Из–под приподнятой верхней губы торчали длинные зубы. Черные бусинки глаз смотрели ему прямо в зрачки. Лицо подполковника скривилось так, словно он хотел зареветь. Сухинин, будто во сне, положил мел на стол и выскочил из палатки пулей, забыв про фуражку на столе.
Подчинные растерялись от такого безмолвного исчезновения. Проводили взглядами крупную фигуру и продолжали смотреть на крысу. А она преспокойно разглядывала их, продолжая сидеть на задних лапках. Затем, когда изучать людей надоело, пробежалась до второго угла вдоль доски. Нашла что–то съедобное на полу. Снова усевшись на задние лапки, принялась старательно грызть находку. Раздавался легкий хруст. Солдаты не смогли разглядеть, что это было, как не вглядывались. Встать никто из них не решился, чтобы не испугать «гостью». Некоторые начали шарить по карманам, в надежде отыскать что–то съестное и «угостить» виновницу перерыва. Наблюдать за зверьком оказалось значительно интереснее, чем слушать скучную лекцию.
Подполковник ворвался в палатку с автоматом в руках и зверским оскалом на лице. Волосы торчали во все стороны, настолько он торопился. Сухинин молча взглянул на то место, где раньше сидела крыса и передернул затвор. По лицам подчиненных понял, где находится зверь. Крадучись выглянул из–за стола. Крыса сидела и что–то с аппетитом грызла. На лице подполковника застыла торжествующая улыбка. Он прицелился и дал короткую очередь от плеча. Солдаты опешили. Ближайшие к подполковнику военнослужащие слегка оглохли от рядом раздавшейся очереди. Все снова посмотрели в угол.
На том месте, где только что сидел серый грызун не было даже ошметков. Зато брезентовая стенка почти до верха была в крови, кишках и клочках шерсти. К тому же в брезенте, у самой земли, появилось три дырки. Офицер радостно вздохнул и опустил автомат. Стер со лба пот, пригладил волосы. Устало выдохнул:
— У–у–у, зараза! Наконец пришил!
Посмотрев на застывшие лица солдат, положил автомат на стол и сел:
— Эта тварь меня неделю терроризировала! Как не приехали. То на столе сидит, то на стуле, то в сумке лазит. Весь запас печенья сожрала, хлеб, сало и даже чеснок, что мне жена от простуды положила. А сегодня проснулся — она на груди спит! Думал свихнусь!
