Собрав воедино устройство санок белых людей и индейских саней, Джоэ смастерил эти сани. Только собачью упряжку он запрягал на индейский манер — веером. Она состояла у него из девяти огромных, сильных псов. Вожаком индеец всегда ставил Бэри.
По виду собака напоминала огромного, покрытого густой серой шерстью, волка. Пес и был наполовину волком. На остроухой волчьей морде сверкали коричневые собачьи глаза. Бэри отличался умом и держал в подчинении остальных собак. Вот и сейчас он мчался во главе упряжки, а следом за ним, привязанные на веревки разной длины, неслись остальные собаки. Все они соединялись в кольце на передке саней. Ни одна из них не шла по следу другой, а разная длина веревок не давала возможности задним собакам кидаться на передних. Полудикие псы, стараясь напасть на впереди бегущих, сильнее налегали на постромки, а передним казалось, что на них сейчас нападут и они бежали еще быстрее.
Так прошло около часа. За это время Джоэ лишь раз присел на сани, чтобы перевести дух. Он устал и тяжело дышал. Впереди показалась хижина. Она почти сливалась со скалой, под прикрытием которой стояла. При виде жилья собаки с радостным лаем побежали быстрее, индеец тоже невольно прибавил шаг.
Покрытая снегом крыша хижины напоминала огромную белую шапку. Ее пять лет назад построили два золотоискателя–новичка, но золота на Танане они не нашли и уехали. После них осталась большая железная печка и куча разного хлама в сенях. Печку старатели не взяли из–за ее громоздкости, они измучились доставляя ее в эти дикие края и уезжая, бросили без сожаления.
Джоэ наткнулся на хижину в конце августа. Он приплыл вместе с животными на большой пироге для осенней охоты. Справедливо рассудив, что не стоит тратить силы и время на постройку вигвама, поселился в ней. Единственное, что он сделал, это загон для собак позади избушки да навес для дров. Сейчас лодка находилась у заднего правого угла хижины, поднятая на высокий шест за один конец. Когда дни стали становиться все короче и короче, он расставил на звериных тропах силки и капканы. Его родное племя зимовало милях в ста к югу. Там Джоэ никто не ждал.
Пять лет назад во время очень холодной и снежной зимы его жена и сын умерли от голода. В тот год население индейского поселка уменьшилось на половину. Он каким–то чудом выжил, но покинул родные вигвамы и с тех пор скитался по необъятным просторам Аляски и Канады. Его соплеменники относились к женщинам, как к тягловой скотине. Но Джоэ не считал позором для себя помочь жене принести воды, нарубить дров или составить тяжелые шесты вигвама.
