Вот он! Он спит? Он не ушел!
Не пойму?
Внезапно я ощущаю, что я с ним одно целое и это мое стояние перед ним в ночной сорочке и почти обнаженной оно не нормальное, не правильное.
Ну! Что ты! Шагай, смелее, девочка!
Делаю маленький шажок и тут же замираю. Замираю от ужаса своего положения, своего неуемного, темного, сексуального желания быть с ним, рядом.
От охватившего меня напряжения и волнения чувствую, что мне нестерпимо надо в туалет. Сейчас же, немедленно!
Те несколько метров, что я, словно приведение проскальзываю босыми ногами по полу, немного отрезвляют меня и я, негнущимися руками, цепляю ручку двери и тяну ее к себе. А голова, глаза, все к нему обращены, на него. Его не вижу всего, а только большое, словно белый валун очертание его тела!
Мамочка! Милая, да что же это? Я должна пройти в туалет, но ноги словно приросли к полу, а руки не слушаются.
— Танюшка? Что случилось? Тебе помочь?
Его шепот, словно грохот от реактивного двигателя, запущенного на полную мощь оглушает меня и я, сама не знаю от чего так, столбенею и замираю, как заколдованная.
С трудом, нелепо и невнятно шевелю губами, пытаясь выдавить из себя что–то похожее на слова.
— Я, я, мне, я иду, иду… Мне надо…, надо в туалет. Проводи меня.
Что, что я несу? Почему я это говорю ему и тут же осекаюсь, так как он огромной массой своего тела вырастает совсем не слышно передо мной. И я чувствую его тепло, смутно вижу, что его тело почти нагое, и он только в трусах и от этого еще больше смущаюсь и уже совсем некстати шепчу.
— Мне страшно….
Он рядом, приблизился и положил мне на талию теплую, большую руку.
— Идем, родная. Ничего не бойся, я с тобой.
— Правда?
— Правда, правда. — Шепчет, но так, что мне кажется, как он будит весь дом.
— Ты, правда, со мной? Со мной на все время? — Почему–то мямлю я ужасаюсь секундной паузой, ожидая его ответа.
— Да! С тобой и только с тобой.
— Идем. — Говорю ему и зачем–то ухватила и тяну его за собой за руку.
Он, молча, ступает за мной следом и уже в коридоре, который так сблизил наши тела, насмешливо, как мне кажется, переспрашивает.
— Надеюсь, ты в туалете уже будешь сама?
А я. Я стою и не могу, словно прилипла к его руке и уже на цыпочках тянусь к нему, прижимаясь всем телом, ощущая его тепло, его крепкое, сильное тело.
— Нет, с тобой, не сама.
— Как это?
— Не спрашивай, я теперь только с тобой.
— Хорошо, хорошо. Заходи, я буду стоять у двери.
— Нет, ты со мной заходи.
Говорю, а у самой нервная, непонятная дрожь во всем теле. Голова кружится от напряжения и этих его пауз в ответах.
