Грек порекомендовал на ужин обычную русскую солянку, которая, по его мнению, хорошо сочеталась с седлом барашка, приготовленным по древнему рецепту Тамерлана.
— Про вино молчу, — заметил с почтительной улыбкой, проступившей на толстом лице как масляное пятно. — Тут вы, дорогой Тагир, дадите фору кому угодно.
— Чего мудрить, — ответил бек. — Запьем обычным «Шатобрианом», а для затравки пусть принесут из погребка чего-нибудь позабористее. Катя, хочешь попробовать настоящий пиратский ром из Египта?
— Хочу, — у девушки блестели глаза, словно туда плеснули черного вина. Аристотель на нее косился, насколько позволяли приличия. Опять Тагир удивился. Ему было известно, что повар обожает молоденьких мальчиков — и больше никого. Тучность его обманчива, он едок плохой. В прошлом году бедолага пережил третий инфаркт и, шел слух, по почину президента готовился к шунтированию.
Выпив с ними по бокалу шампанского, он начал откланиваться. Тагир остановил его вопросом:
— Скажи, Ари, когда операция?
Грек мгновенно побледнел.
— Я в затруднении, бек. Может, не надо операции?
— Почему не надо? Все делают — и ничего. Снова будешь молодой, горячий.
— Как получится еще? — капризно протянул грек, складывая жирные губы в пакет. — Вон Юра Никулин помер. И еще кое-кто из наших.
— Про Юру не знаю, а Черная Морда скачет по всему миру, как козел. Не будь мудаком, Ари. Поедешь в Германию или в Штаты, там хорошо умеют.
— Риск большой.
Вмешалась Катя. Спросила с любезной улыбкой:
— Вас сердце беспокоит, господин Аристотель?
Повар перевел на нее плавающий взгляд.
— Страдаю немного, не скрою.
— Совсем необязательно делать операцию. У меня есть знакомый, может помочь.
— Кто такой? — без особой надежды поинтересовался грек.
— Дедушка Архип. Самый настоящий колдун. Без обмана.
— Прелестная дама, я не верю в колдунов. Я к ним уже ходил. Они только пугают.
— Вы были не у тех. Дедушка Архип творит чудеса.
— Сходи, сходи, — поддержал Тагир. — Хуже не будет.
Грек удалился, метнув на девушку странный взгляд, будто пожалев о ее торжествующей красоте.
— С колдунами дружишь? — полюбопытствовал Тагир.
— Только с одним. Хотите, вас к нему отведу?
— Зачем? Мое сердце как мотор.
— Он помогает в бизнесе.
— Острый кинжал, — пошутил Тагир, — самый главный помощник джигиту.
Ужин затянулся часа на полтора — и все это время они были наедине, если не считать мальчика-официанта, наряженного под казачка (символика! везде символика!), который появлялся с новыми блюдами и бутылками и исчезал совершенно бесшумно, как призрак. Для Черного Тагира застолье получилось утомительным. С каждым куском проглоченного мяса, с каждой рюмкой вина похоть его разбухала и в конце концов заполнила все клеточки могучего тела. Он все медленнее двигал челюстями, кривился в угрюмой улыбке и ощущал себя так, будто красавица, делившая с ним трапезу, была первой женщиной, которую он увидел после долгого пребывания на необитаемом острове. Такого сильного любовного потрясения он давно не испытывал.
