Рашид моргал глазами, как если бы только что ему довелось неосторожно заглядеться на солнце.
— Что это было, дед?
— Магия, что же еще.
— Ты узнал, где Арчи?
— Узнал, сынок, не волнуйся… Он живой, ты сегодня его увидишь, но сперва послушай о главном. Тебе самому грозит большая опасность.
— Хватит пугать, дед, — с вернувшимся раздражением заметил Рашид. — Говори конкретно.
— Конкретно не могу. Лица не вижу. Кто-то к тебе придет и предупредит. Кто-то синий. Поверь ему и сделай, как он просит. И сколько денег потребует, столько отдай.
— Синий — покойник, что ли?
— Нет, не покойник. Синий — и все. Сам увидишь.
— Скажи, дедушка Архип, почему так заботишься о моей безопасности? Какому-то чуреку башку оторвут, тебе какая жалость?
— Не жалость, — простодушно отозвался Егор Серафимович. — Я же на этом зарабатываю.
Памятуя о недавнем состоянии, когда он напрочь лишился языка, Рашид сдержанно произнес:
— Хорошо, дед, я все понял: придет синий и попросит деньжат. Такое мне не в новинку. Разные приходят — и голубые, и зеленые. Я никому не отказываю. Если есть бабки, почему не дать? Теперь скажи, где племянник. Или тоже лица не видел?
— По Щелковскому шоссе, деревня Нахимовка. Сорок километров от Москвы. Он там в амбаре лежит на соломе. Амбар легко узнать, на нем башенка, как на часовенке.
— Кто же его в амбар положил?
— Про то не ведаю, сынок. Видно, лихой человек.
— Зачем положил?
Егор Серафимович вздохнул:
— Об этом ты больше меня должен понимать. У меня бизнес тихий, надомный. Врагов нету.
— Ты колдун, вижу. Но пойми и меня. Если понапрасну, в насмешку сгоняешь туда-сюда, старости твоей не пожалею.
— Это уж как водится, — важно кивнул Егор Серафимович.
— Если мальчик найдется, деньги тебе к утру доставят.
— Премного вам благодарны.
В деревню Нахимовка влетели под утро, но еще затемно. На трех машинах, с мигалками, с включенным радиоперехватом. На темной улочке не горело ни единого окна. Все же по некоторым признакам жизнь в этой русской деревне еще не до конца угасла: где-то тявкнула собака, за десять лет реформы не околевшая от голода, над одним из домов (по архитектуре — бывшее колхозное правление) протянулась светящаяся неоновая вывеска бистро «В гостях у Брайтон-бич». Ничего более нелепого Рашид не видел даже в Москве, но у него не было охоты ломать голову над вывихами убогого россиянского ума. Расспросить было некого, и они пару раз прокатились по улице из конца в конец, пока мощные фары джипа не выхватили из тьмы расположившийся в отдалении, особняком от деревни, небольшой домик — с остроконечной башенкой на крыше. Это оказался тот самый амбар, и там, как и обещал колдун, на грязной соломе под разбитым окошком, спеленутый веревками и с кляпом во рту лежал любимый беспечный племянник. Радость Рашида была столь велика, что он собственноручно, поддерживая за талию, довел Арчи до машины, усадил, подал пластиковую бутыль с пивом. Тот залпом выпил чуть ли не половину, потом долго икал, стыдливо отворачиваясь.
