– Что? – Руки Маккензи замерли, глаза стали огромными.
– Я связалась с ним. Он хотел бы встретиться с тобой.
– Никоим образом. – Маккензи яростно затрясла головой.
– Почему нет?
– Потому что он ничтожество.
Хотела бы Лейси знать, что именно Джессика рассказывала дочери о Бобби, если вообще рассказывала.
– Почему ты так говоришь?
Маккензи поднесла свой тако[5] ко рту, но, не откусив, положила обратно.
– Моя мать говорила, что он мной ничуть не интересуется! – сказала она.
– Он о тебе не знал.
– Он знал, и ему было наплевать.
– Нет, Маккензи, он представления не имел. Я сожалею, но если твоя мать не говорила тебе, как обстоят дела, то… – Вряд ли она могла сказать девочке, что Джессика лгала ей. – Она, вероятно, пыталась защитить тебя, потому что опасалась, что ему будет наплевать.
– Она говорила, что он неудачник и что, вероятно, это хорошо, что он не хочет видеть меня.
– Знаешь что? – Лейси кивнула. – Она была права в том, что он был неудачником. И я тоже была неудачницей в те времена. – Это откровение Маккензи не удивило, и Лейси быстро продолжила, чтобы не дать ей сказать неизбежную дерзость в ответ. – Как и твоя мать, – добавила она.
– Не смейте говорить это! – Глаза у девочки сверкали.
– Мы все были молоды и глупы и только-только пытались понять, как приноровиться к жизни, – гнула свое Лейси. – Вот как и ты пытаешься делать это сейчас. Потом мы повзрослели, и все стало на свои места.
– Лично я знаю, как жить, – сказала Маккензи. – И моя мать никогда не была неудачницей.
– Ну, тогда объясни, как ты понимаешь это слово.
– Это человек, у которого ничего нет.
– И что это значит, поточнее? – не отставала Лейси.
– Ну, у них ничего нет в жизни. Они употребляют наркотики, пьют или делают глупости.
Может, Лейси и преступала какую-то черту этим разговором, но тем не менее она и не подумала остановиться.
– Это относится и ко мне, и к твоей матери, и к Бобби. Но это был всего лишь этап нашей жизни, через который мы, слава богу, прошли.
Маккензи нахмурилась:
– Моя мать никогда не употребляла наркотики.
– Думаю, нет, – солгала Лейси, – но она делала глупости. Так же, как и я. Как все наши друзья.
– Его зовут Бобби?
Лейси кивнула.
– Ну и имя.
– Ты знаешь, – Лейси взглянула на свой нетронутый буррито[6], – в конечном счете не имеет значения, что ты думаешь. Ты не можешь сменить отца, так что, может быть, стоит попытаться с благодарностью отнестись к тому, что ему захотелось познакомиться с тобой.
– Где он живет?
