– А вы сами из тех друзей, кто стал бы лучшей кандидатурой? – спросила Лейси, и глаза у Амелии расширились.
– Нет! – отреклась она. – Я не замужем, мне только двадцать три года, и у меня нет детей.
– Ну, – Лейси попробовала улыбнуться. – Кроме возраста – двадцать три года, – вы только что описали меня. – Она отодвинула чемодан на середину кровати, чтобы освободить место и присесть. – Я в таком же недоумении по поводу всего этого, вам нет нужды испытывать неловкость передо мной, – продолжила она. – Но адвокат Джессики заверил меня, что у нее было желание, чтобы Маккензи взяла именно я. Очевидно, у Джесс были на то свои причины, а я лишь хочу исполнить ее желание. Я считаю, что было бы ужасно вкладывать столько сил и забот в важнейшее решение, которое потом не будет исполнено людьми как подобает.
Амелия кивнула в знак согласия.
– Я знаю, Джессика очень любила вас, – сказала она. – Некоторые ее подруги не помнят, чтобы она говорила о вас, но я не из их числа. Я, вероятно, была ей ближе всех. Она говорила, что, хотя вы и не видитесь очень часто, все равно она считает вас своей лучшей подругой. Или, может быть, она не говорила лучшей, но говорила, что, когда вы встречаетесь друг с другом, вы без проблем продолжаете с того места, где остановились в последний раз.
– Это действительно так.
Тем не менее это не казалось достаточно веской причиной для того, чтобы поручить своего ребенка, подумала Лейси. Она приподняла свои густые волосы сзади так, чтобы воздух от кондиционера мог обдувать ей шею.
– В самолете у меня было много времени, чтобы поразмыслить над этим, – мягко улыбнулась Лейси. – И вот к каким выводам я пришла.
– Каким же? – спросила Амелия.
– Может быть, ей хотелось, чтобы Маккензи воспитывалась в тех краях, где росла она сама, – предположила Лейси, распуская волосы по плечам. – На Внешней Косе.
– Это возможно, – согласилась Амелия. – Она всегда рассказывала, как ей нравилось жить там, и всегда жаловалась на здешний сухой климат. Но она оставалась здесь, не так ли? Я хочу сказать, она могла бы вернуться назад. И если бы в этом было все дело, она могла бы оставить Маккензи под опекой своей матери.
– Правильно. Но, думаю, Джессике по-настоящему нравилась моя семья. Ей было у нас комфортно. Может, ей захотелось, чтобы Маккензи стала частью нашей семьи.
Амелия кивнула:
– Ну, может быть. А она была очень близка с вашей семьей? Ваша семья большая? Я знаю, ее всегда печалило то, что у нее не было ни братьев, ни сестер.
