– Кто такая мисс Грин? – Алек поднял голову, чтобы взглянуть на девочку, но та быстро опустила глаза в свою миску с хлопьями. С чего вдруг? – Лэйси! Посмотри на меня.
Дочь посмотрела на него большими синими глазами. Они были так похожи на глаза Анни, что Алеку пришлось призвать на помощь волю, чтобы самому не отвести взгляд.
– Так кто такая мисс Грин? – повторил он свой вопрос.
– Мой школьный психолог.
Алек нахмурился:
– У тебя проблемы?
Лэйси пожала плечами и снова уставилась в свою миску. Пальцы с обгрызенными ногтями и заусенцами вертели ложку.
– Мисс Грин хочет поговорить с тобой о моих отметках.
Клай рассмеялся:
– А чего ты ждала, крошка О’Нил? Ты за все полугодие ни разу не открыла учебник.
Алек положил руку на плечо сына, призывая к молчанию.
– Я думал, что ты получила высокие баллы по всем предметам, Лэйси.
– Только не в этом году.
– Почему ты ничего не сказала мне раньше? Я бы мог помочь тебе.
Она снова пожала худенькими плечами:
– Я не хотела тебя беспокоить.
– Беспокоить меня? – Алек нахмурился. – Ты же моя дочь, Лэйси.
Зазвонил телефон, висящий на стене.
– Вероятно, это мисс Грин, – объявила Лэйси. Ее лицо побледнело, веснушки проступили ярче.
– Ты в полном дерьме, крошка О’Нил, – закатил глаза Клай.
Алек встал и снял трубку.
– Доктор О’Нил? – Женский голос звучал сухо, официально.
– Да.
– Говорит Дженет Грин, школьный психолог.
Алек сразу мысленно представил ее себе. Темные волосы, распущенные по плечам, кричаще-розовая помада на губах, широкая неискренняя улыбка. Слишком холодная, слишком чопорная, чтобы работать с подростками.
– Лэйси предупредила меня о вашем звонке. – Его дочь сделала это в последнюю минуту, но мисс Грин вовсе не обязательно знать об этом. Алек видел, как Лэйси, понурив голову, ест хлопья, и ее длинные рыжие волосы падали словно занавес по обе стороны миски.
– Я живу недалеко от вас, – продолжала Дженет Грин. – Я бы хотела заехать к вам во второй половине дня и поговорить с вами о Лэйси. Вы не против? Тогда вам не придется ехать в школу.
Алек оглянулся. Не вымытая с вечера посуда, засохшие пятна кетчупа на шкафчике рядом с мойкой. Кастрюля, в которой варились спагетти, так и осталась стоять на плите. Одна макаронина прилепилась к внешней стороне, изогнувшись как вопросительный знак. Рабочий стол завален старыми газетами, письмами, рекламными листовками. Повсюду валялись фотографии маяка, которые он сделал.
– Не могли бы мы поговорить по телефону? – предложил Алек.
