— Я должна отсюда сбежать, — тихо повторила она. — Я не могу здесь оставаться.
Киона боролась, стараясь держать глаза открытыми, но все же погрузилась в эту странную полудрему, которая позволила видениям нахлынуть на нее. Ужасные образы осаждали ребенка. Она увидела безжизненное тело девочки, лежащее под кустом. Ее губы посинели, ноги были босыми. Затем перед ней возникло лицо плачущего мальчика, над которым мужчина в сутане издевался таким отвратительным образом, что девочка вскрикнула, несмотря на свое состояние транса.
— Здесь было много смертей, — пробормотала она, встряхнув головой. — Дети… Как же они страдали! И какой дикий страх испытывали!
Ужас выдернул ее из оцепенения. Она вскочила и бросилась к двери.
— Мина, спаси меня! — слабо позвала она.
Ей не хотелось быть ни побритой наголо, ни избитой, а меньше всего не хотелось подчиниться воле этих людей, пропитанных ненавистью и презрением к ее народу, словно индейцы были животными.
По ту сторону двери послышался шум. Ей крикнули, чтобы она замолчала. Это означало, что за ней следят или, возможно, принесли хлеба и воды.
— Я хочу пить, — осмелилась сказать она.
— Пей свою мочу, маленькая безбожница, — ответили ей.
Испуганная, Киона неподвижно застыла. Теперь она боялась, что дверь откроется. Она съежилась возле стены, во рту у нее пересохло, живот свело от страха.
«Они забрали мои амулеты. И мою тунику из оленьей кожи, и сапоги, которые сшила мне мама…»
Ей хотелось сорвать с себя грубое платье, которое на нее надели, но она не делала этого из осторожности. Инстинкт диктовал ей, как выжить. Она могла замерзнуть предстоящей ночью, оставшись без одежды.
Сжав губы, широко раскрыв свои янтарные глаза, Киона всей душой призвала образ Эрмины — своей Мины, такой нежной и доброй. Она старательно сконцентрировалась на дорогом ей лице.
«Мама больше не сможет мне в этом помешать», — подумала она.
При этой мысли по ее щекам потекли крупные слезы, но воля от этого лишь укрепилась.
Капитолий Квебека, тот же день, тот же час
Эрмина в последний раз пела в «Стране улыбок». Одетая в костюм китаянки и черный парик, она играла нежную Ми, влюбленную в европейца. Оперетта пользовалась огромным успехом, превзойдя по популярности «Веселую вдову». Ее партнер, дородный тенор, исполняющий роль ее брата Су-Шонга, затянул наиболее известный припев. Певица находила эти слова мучительно правдивыми.
Всегда улыбаться,
Хоть на сердце тяжело,
Насмехаясь над злодейкой судьбой.
