Глава 3: Удочка у врат рассвета
Тем временем, «Флойд» выпустили свой первый альбом, названный «Удочка у врат рассвета». По словам Сида «первоначально альбом должен был называться «Бутылка ликера и удочка у врат рассвета», но Роджер сказал, что оно слишком длинное и вообще мудятина. Вот я и сократил его немного. А еще отпиздил Роджера, и мне полегчало. Потом, правда, пришлось налечь на таблетки от несварения».
Альбом, состоящий в основном из написанных Барреттом поп–мелодий, прикрывает тот факт, что гениальность Сида была заметно стеснена непомерными количествами пепто–бисмола, которыми его кормили. Тем не менее, следующий сингл, надоедливая короткая песенка под названием «Яблоки и прочие яблоки», не оставила сомнений в том, что что–то идет не так. Стремительный закат Барретта в течение нескольких последующих месяцев наводит на подозрения о тайном сговоре. Были ли «друзья» Барретта просто такими же «пепто» — торчками, которым BBC платила за то, чтобы они удерживали новую поп–икону в креативном ступоре достаточно долго, чтобы из курицы, несущей золотые яйца, можно было выжать еще несколько фунтов? Или это были происки представителей движения «Новый Миропорядок», пытавшихся подыскать выдающуюся жертву средств от несварения желудка, на которую можно было бы свалить все, что случится впоследствии? Или, как намекает последний фильм Оливера Стоуна, Барретт попал в лапы монахинь–нацисток, работающих сообща с мутантами–аутистами с Нептуна? Этого мы никогда не узнаем.
Теорий хватает, но горькая правда остается — вскоре Сид Барретт был уже не в состоянии выступать на сцене, писать новые песни или починить отказавшее сцепление в маминой машине.
Несмотря на все теории, один эпизод в неожиданно длинном списке легенд о «Флойд» стоит особняком. Это произошло однажды ночью, перед одним особенно тяжелым концертом в Нью — Сент–Бриджфордширингтоне–на-Болоте в ныне ликвидированном клубе ГТО. За дверями гримерной гикающая и ревущая толпа призывала группу на сцену. Сид рассеянно сидел за кулисами, размышляя над своим затруднительным положением, когда ему на ум пришла замечательная до абсурда идея опрокинуть на голову целую бутылку маалокса. Когда он вышел на сцену (один, потому что у остальных в тот раз как–то не сложилось), осветительные приборы так нагрели жидкость, что она стала испаряться. Многие зрители, вдохнувшие тогда эти пары, обнаружили, что их изжога, несварение, тошнота, расстройства желудка и понос с сопутствующими желудочными спазмами вскоре исчезли без следа под благотворным действием вещества.
