— Но она хочет его и сделала все, чтобы заполучить. Не понимаю, почему он поверил ей?
— Ему нужны были подтверждения, дорогая, ничего фатального. Возможно, она дала ему знаки, которые он хотел услышать, даже если они были не настоящие.
— Пичс, она говорила, что он должен спать с ней! Ложись с козой, помните?
— Это правда, я забыла, — согласилась она, заливаясь краской стыда. — Но там были и другие мысли. Может, что-то убедило его вернуться к работе, и это было важно для него?
Лия почувствовала, как на глаза навернулись слезы обиды и ревности, ведь Белла смогла сделать что-то, о чем она не могла даже мечтать. Пичс, заметив это, встала и подлила ей бренди.
— Подождите, дорогая, — сказала она, исчезла за дверью и вернулась, неся маленькую фотографию в серебряной рамке.
— Сейчас я расскажу вам то, что не рассказывала никому, ни Хлое, ни Белле, никому. Не знаю, может, это бренди, но мне кажется, что вы поймете меня, и оцените, почему я рассказала.
Она протянула рамку Лии. Это была фотография трехлетней девочки со светлыми кудрявыми волосиками и милой улыбкой.
— Она хорошенькая, Пичс. Это ваша внучка?
— Была, дорогая, была. Ее звали Лили. Такая хорошенькая, все время радовалась, смеялась.
— Что с ней случилось? — осторожно спросила Лия.
— Несчастный случай, — лицо Пичс потемнело. — По моей вине. Она часто бывала у меня дома, в Сан-Диего. Ей нравились сад, бассейн, птички, особенно синички. Она с ними разговаривала, как с подружками. Я за ней присматривала, пока ее мама была на работе. Однажды днем мы, как всегда, были у бассейна. Она пела песенку, которая ей очень нравилась. И вдруг прибежал соседский кот и начал драться с моей Портией, красивой сиамской кошкой. Она умерла несколько лет назад, к сожалению, от старости. Он всегда обижал ее, однажды даже пришлось прооперировать ей глаз. Я пошла, чтобы выгнать его, меня не было секунду, клянусь, секунду или две, но когда я вернулась…
Слезы потекли из ее глаз, и она их даже не вытирала.
— Но не бассейн? — закричала Лия.
— Она утонула, лицом вниз, как кукла, — кивнула Пичс. — Я вытащила ее и пыталась делать искусственное дыхание, но она уже умерла. Я ее потеряла.
— О, Пичс, мне так жаль.
Пичс высморкалась, приводя себя в порядок.
— На следующий день после похорон я проснулась и включила радио. Звучала песня, которую она пела. Я выглянула в окно, и на кормушке для птиц сидели две синички и смотрели на меня. Так я узнала, что у нее все хорошо, и она сообщала мне об этом. Умершие разговаривают, знаете? Я уверена. Я понимаю, что вы думаете, что это было случайностью. Но мне все равно, даже если так и было. Для меня это означало разницу между смертью и началом новой жизни. Они убедили меня жить.
