— Ну ладно, приятель! — сказал толстяк–полицейский с мрачной холодностью в голосе. — Предъявите свои права!
Я достал из бумажника права и мысленно обещал себе, что если мне когда–нибудь доведется попасть в этот город еще раз, я перед этим сдам машину в багаж, а сам пойду пешком. Но в этот момент с тротуара сошла высокая, с темными волосами девушка и подошла к нам.
— Я все видела, — сказала она полицейскому и сразу выложила все, что произошло в действительности.
По какой–то непонятной причине — я не смог определить, в чем тут дело, — реакция полицейского показалась мне странной. Он явно знал девушку, но не произнес ни слова приветствия; выслушав ее рассказ, он кивнул, но этот кивок был короткий и какой–то неохотный, даже в известной степени враждебный. А девушка написала что–то на карточке и подала ее мне.
— Если ваша страховая компания захочет меня видеть, то найдет по этому адресу, — сказала она.
— Спасибо вам миллион раз, — ответил я, вкладывая карточку в бумажник, — очень мило с вашей стороны.
Она вернулась на тротуар. Кое–кто из толпы проводил ее взглядом, и в этих взглядах я почувствовал ту же враждебность, которая удивила меня у полицейского.
У меня создалось впечатление, что ее все знают, хотя никто не сказал ни слова. А она прекрасно владела собой.
Не знаю, то ли благодаря ее рассказу, то ли потому, что полицейский, приблизившись к Фрэнки, почуял наконец дух мускателя, но картина несколько изменилась в мою пользу. Он поставил Фрэнки на свое место, пролаяв ему в лицо, как на строевых учениях, пару фраз — и написал рапорт. Однако никаких квитанций не выдал. Повреждения, причиненные грузовику, были незначительными. Мы обменялись сведениями относительно страховых компаний, а подоспевшая машина техпомощи взяла на буксир мой автомобиль. Я поехал в гараж вместе с водителем. Гараж находился как раз при въезде в город, у реки, на западной окраине.
Было около двух часов жаркого и безветренного летнего дня. В ярком сиянии солнца тени напоминали пролитые чернила. Моя рубашка промокла от пота.
Я выехал из Нью—Орлеана рано утром и до обеда рассчитывал проехать через Сент—Питерсберг и окунуться в заливе.
“Да, теперь уж об этом мечтать не стоит!” — подумал я угрюмо. Потом я вспомнил о девушке и постарался представить себе, как она выглядела. Единственное, что я помнил, это то, что она была высокой и очень стройной. Привлекательна? Пожалуй… Но пальчиков не оближешь. Вероятно что–то около 30 лет. И тем не менее в ее лице было что–то такое… что–то особенное, но что именно, я сказать не мог… Впрочем, какое это имеет значение!
