Наконец это происходит. Я снова прокручиваю эту ужасную картину у себя в голове: Адама, поворачивающегося ко мне лицом и открывающего лежащую под ним Ханну. Я вижу его дряблый живот с неопрятным квадратом грубых коричневых волос у основания и раздвинувшую ноги Ханну с треугольником влажных и приплюснутых волос. Я снова вижу, с прежним ужасом, лишь слегка притупленным повторением, как они совокупляются, его темно-красный член, вставленный глубоко в ее блестящие яркие губы.
Я застонала. Желание, которое еще мгновение назад мчалось сквозь меня, исчезло.
Почему, черт возьми, я должна это видеть? Какого хрена я не могу забыть это? Этот образ всегда будет преследовать меня. Воспоминание о том, как они тяжело дышат от животного желания, убивает мое собственное возбуждение. Вид члена Адама, когда-то бывшего в моей власти и приносившего нам обоим удовольствие, погруженного в тело Ханны, привело к тому, что мои желания завяли и исчезли.
Снова коснувшись клитора замечаю: он с надеждой начинает пульсировать под пальцем. Это не хорошо. Моя плоть, похоже, все еще желает этого, но вот мой дух подавлен. Быстро встав с кровати, я смываю с себя весь жар возбуждения в душе.
Не в состоянии удовлетворить свое тело, явно жаждущее оргазма, я не могу отвлечься от этого шикарного чувства. У меня был запланирован очень интересный день, наполненный культурными достопримечательностями и экскурсиями в художественные галереи и музеи. Я собиралась надеть удобную одежду и кроссовки и взять с собой что-нибудь на ланч, чтобы не пришлось обедать в дорогих кафе-ловушках для туристов. Но сейчас, у меня не было никакого настроения для этого. На самом деле, в моем воображении продолжают всплывать картинки огромных универмагов на Оксфорд-Стрит. Всего несколько дней назад, только приехав, я была напугана лишь одной идеей самостоятельно посетить такие места, но теперь что-то изменилось.
Я болтала с Де Хэвиллендом, пока делала себе кофе и перекладывала в миску немного каши. В ответ на это он подошел к специальной панели, которую Селия установила на дверце шкафа, и потратил пару счастливых для него минут, царапая и разнося ее в клочья когтями, пока я донимала его своей болтовней.
- Думаешь, Лондон снова сделает меня храброй? - спросила я, пока он точил когти и рвал панель. - Я должна быть смелой, веришь ты или нет. Я поступила в университет без чьей-либо помощи, не зная абсолютно никого, и закончила его, обзаведясь массой друзей.
