Во субботу, день ненастный | страница 15
- И смех и грех... Да уж со свояком уложили ее в телегу, морду веревкой обвязали, да тишком, огородами свезли ее в Малаховку, да там и окрутили по знакомству. Да и то сторож за воротами хвермы стоял, караулил, как бы кто не нагрянул. А я-то сама сижу в сторожке, жду, пока свадьба-то кончится, а сама как на угольях: вот набегут, вот прихватят. Чего доброго, свинью отберут.Хозяйка машинально ковырнула в печи ухватом.- А теперь и разрешили, пожалуйста, да не хочу. Благо ее вести на ферму-то. Далеко... Ну ее, кабанчик спокойнее.
- А зачем вести? - сказала Наливайка-младшая.- Вести и не надо. Теперь на дому можно. Аким Ваныча позвать, он все и поделает.
- Да как же это он сам? - стыдливо рассмеялась хозяйка.
- У него все есть для этого. В чемоданчике носит.
- Ой, да что ж это мы про такое! - спохватилась хозяйка.- Человек у меня в горнице. Вот послушает-то...
Женщины поутихли, хозяйка зачем-то сходила в сени, вернулась и уже потом, поостыв и опять взяв уважительный тон, сказала:
- А вы, стало быть, дочка с мамашею. Гляжу, дюже похожие.
- Ага, с мамашею,- томно, прочувственно вздохнула Наливайка-младшая.Да надумали съездить к Ване. К брату моему меньшенькому. Ваня-то наш теперь в городе живет. Пусть мама побудет, пока ноги ходят. Квартира у него хорошая, детей пока нет... Дак и пусть поживет до весны, до огородов.
- А я к своей никак не соберусь. К дочке-то, к дочке... Тоже в городя, да больно далеко, аж на Урали.
- А наш тут, в области. Как отслужил действительную, побыл дома, поглядел и уехал. Не хочу и не хочу тут...
- Молчите... Не живут теперь молодые в семьях,- горестно подтвердила хозяйка.- Едут и едут, лишь бы со двора долой. Моя тоже: вербовка была на целину, заегозила: поеду и поеду. Подружки сговорилися, ну и она туды... Ни в какую. Чего, говорит, я тут сидеть буду. Молодость, говорит, моя проходит... Ну проводила. Платье ей в дорогу справила, кофточку шерстяную в городе на базаре по-дорогому взяла, туфли несделанные положила... Из последнего собрала. Поехала. За Волгу кудай-то... А потом пишет в письме: чемоданчик украли.
- Да как же это? - ужаснулась Наливайка-младшая.
- А шут ее знает. Дура-то не пуженая. Это они с матерью широкие, нос драть... Я так и охнулась: последние тряпьишки!
- Да чего там говорить...
- А тут к весне прикатила ее подружка, здрасьте вам, отец-мать, радуйтесь; пуговки на пальте не застегаются... Нацелинничалась... Ой, лихо мое! Это ж она про ихний барак и порассказала. Ухажеры со всего степу около того бараку.