Анна глубоко вздохнула. Она сама не ожидала, что ей так захочется высказать все, что накопилось в ее душе за долгие годы. Стресс давал ощутимую брешь в ледяном панцире девушки, поэтому она слабо отдавала себе отчет о собственных поступках. Ее собеседник гневно сжимал кулаки и находился в коматозном состоянии. Брагинская не могла точно утверждать: хочет ли он на нее наброситься и убить, или продолжить свое пребывание в прострации.
— Так что кто еще из нас главный злодей, Керкленд? Наши роли и маски говорят сами за себя… — устало задала риторический вопрос Брагинская и встала с кресла. Сидеть и заниматься ерундой ей больше не хотелось, поэтому она выбрала альтернативный вариант: покинуть кабинет и уйти из здания хоть к черту на куличики. Она услышала, как дверь резко скрипнула, и по всему коридору раздались звуки быстро приближающихся к ней шагов.
«Я мстю, и мстя моя страшна» — с сарказмом отметила Россия, и приготовилась давать отпор разбушевавшемуся англичанину, как неожиданно ей на голову упал подарок судьбы. А точнее — на грудь. А еще точнее — Альфред Джонс.
— Какого черта? — тихо возмутилась девушка, нащупывая в заднем кармане небольшой ножик и жалея, что оставила многофункциональную немецкую трубу в лаборатории.
— Ой. Прости я не специально! — только и успел произнести Америка, как его отправили в далекий полет на другой конец коридора.
— Что здесь происходит? — Артур недоуменно посмотрел на своего бывшего подопечного, на мгновение, забывая о своей цели.
— Ну, если ты глаза шире раскроешь и внимательно осмотришь комнату, то заметишь новоявленный труп своего братца. — Мрачно пошутила Россия.
— Прекрати так говорить! — возмущенно ответил ей Альфред. — Сегодня ночью Феликс умер.
— ЧТО???
Анна уже не плакала, стоя у трупа Феликса. Ее сердце уже давно превратилось в камень, а глаза сияли ледяным светом. Просто пустота. Ничего больше девушка не ощущала, когда она смотрела на Польшу. Шутка Бога? Да кто он такой, чтобы так издеваться над ней? Еще совсем недавно Лукашевич был живым и здоровым. Ничто не могло выдать его несчастливый конец. Может быть, именно поэтому Брагинской сложно было наблюдать за тем, как обезображенное тело мужчины погружают в черный непрозрачный пакет. Его посиневшие губы покрывала тонкая белая корка, которая отслаивалась вместе с небольшими кусками кожи. Зубы у Феликса рассыпались в тот момент, когда Германия прикоснулся к ним уголком ручки. Остекленевшие глаза лежали неподалеку от трупа, от чего девушке стало невыносимо противно находиться рядом с этим домом. Кровавые дорожки вели прямо к входной двери, на которой готическим шрифтом было выведено «R. I.P.». Анна уже перестала этому удивляться. Она флегматично подошла к порогу и у коврика заметила знакомый листок бумаги. Подняв его в руки, та бесстрашно развернула его и начала читать.
