Механик Перкинс задыхался.
Его руки дрожали.
Пот лил с него ручейками, и вскоре все тело Розины стало мокрым, липким и вонючим. Запястья, связанные веревкой, онемели, перед глазами возникли оранжевые круги. Металлические кольца, обхватывавшие ее колени, впились в кожу, вынуждая Розину шире раздвигать ноги. Ворота в ее сокровищницу удовольствий были распахнуты, и уже ничто не могло предотвратить вторжения в нее чудовищного дракона.
И когда Перкинс наконец-то оттопырил зад, изготовившись для атаки, Розина испуганно пролепетала:
— Ради Бога, не надо! Мне страшно!
В глазах механика промелькнула тень триумфа.
Розина повыше задрала ноги, глубоко вздохнула и произнесла:
— Твоя взяла! Я сдаюсь, можешь меня оттарабанить.
Перкинс самодовольно усмехнулся и прищурился.
— Чего же ты ждешь, ублюдок! Трахни меня! — вскричала Розина, и слезы хлынули из ее покрасневших от напряжения и смрада глаз.
Перкинс обрушил на ее промежность всю мощь своих чресел. Его разъяренный дракон вошел в ее пещеру целиком.
Розина дико вскрикнула и вытаращила испуганные глаза.
Перкинс вытащил пенис из ее лона и замер.
— Ради Бога, не терзай меня! Умоляю! Что еще я должна сказать, чтобы ты наконец-то меня отдраил! — рыдая, воскликнула Розина.
Перкинс снова засадил ей по самые помидоры. В промежности у нее что-то подозрительно хрустнуло. Розина зажмурилась, почувствовав себя полным ничтожеством. Перкинс продолжал гипнотизировать ее своим взглядом. Она открыла глаза и, глотая слезы, прошептала:
— Пожалуйста, продолжай!
Он вогнал в нее член до упора, вынул его и снова замер.
— Еще! Я хочу, чтобы ты кончил в меня! — хрипло сказала Розина.
Перкинс опять задвинул ей по самую мошонку.
— Сильнее! Глубже! — грудным голосом попросила она.
Он почему-то не торопился выполнить ее просьбу.
— Ну, пожалуйста, Джим! Я этого не выдержу! — Розина стала извиваться, пытаясь втянуть в себя пенис.
Наконец он вошел в нее. Она выдохнула:
— Да! Хорошо! Еще!
Он вновь сокрушил ее вульву своей лобковой костью.
Из раскрытого рта Розины вырвался хрип. Она замотала головой, восклицая:
— Не останавливайся, Джим! Умоляю!
Он стал засаживать ей свою булаву по самую рукоять в одном четком темпе, с такой силой, что у нее заломило в грудях и подмышках. Глаза его блестели, ноздри трепетали, изо рта вырывалось шумное дыхание. Он зажмурился и вогнал член в ее влагалище так глубоко, что она закричала от боли. Оргазм должен был неминуемо сотрясти ее в считанные секунды.
