Марк столь же серьёзно кивнул.
Молча они убрали на место парадный сервиз, навели порядок в столовой и гостиной.
— Пап, ничего, что я подарил Рут «дорожку»?
— Это твои вещи, Марк, и ты вправе ими распоряжаться. А что? Тебе уже жалко?
— Нет, — мотнул головой Марк. — Она хорошая. Ты почитаешь мне?
— Как всегда, Марк.
И когда вечером они сели у камина дочитывать «Илиаду», всё было, как всегда. Как обычно.
Неделя была заполнена судорожными попытками как-то приукрасить их убогую квартирку и выкроить деньги на приличный обед. Новое платье Рут сильно подкосило их выверенный до цента бюджет. Нет, Эстер понимала, что ей — скромному клерку из захудалой фирмочки — тягаться с ювелиром с Маркет-стрит… просто смешно. И так… что именно «и так», она не додумывала, отмывая, начищая, перекладывая заново подушки на диване, стирая, крахмаля, снова и снова пересчитывая деньги… Рут увлечённо занималась головоломкой и словно не замечала материнских стараний и волнений.
И вот квартира отмыта и убрана, Рут в новом платье, она сама… тоже в наилучшем виде, обед готов. Всё готово.
Эстер стояла у окна, разглядывая их тихую в этот час улицу. Они должны прийти с той стороны. Пора бы… или нет, ещё целых тринадцать минут до… до званого воскресного обеда. Ведь это… это должно быть именно так, они были в гостях, а сегодня ответный визит. Всё как у людей, как и положено людям.
— Мама…
— Что, Рут? — ответила Эстер, не оборачиваясь.
— Мам, а когда ты женишься?
— Выйду замуж, — привычно поправила она и, не вдумываясь в дочкины слова, попросила: — Поговорим об этом потом, хорошо?
— Хорошо, — согласилась Рут, из-под её руки выглядывая в окно. — А вон и они идут! И с подарками!
Эстер тоже увидела их, но ничего не сказала: у неё почему-то перехватило горло. Вот Марк дёрнул отца за руку, и тот поднял голову, увидел её. Их глаза встретились. Мужчина улыбнулся, и она ответила ему улыбкой.
Подарками были цветы. Пунцовые роза на длинном стебле и маленький букетик весенних фиалок для Рут. А у неё и вазочек подходящих нет, пришлось срочно оборачивать цветной бумагой какие-то бутылку и баночку.
Эстер покраснела до слёз, и Ларри смутился, но потом всё как-то само собой уладилось и утряслось. Показывать квартиру Эстер не хотела, да и что демонстрировать? Старую «удачно» купленную по дешёвке мебель? Нет уж! Но и сразу садиться за стол тоже неприлично. Рут занимала марка своими куклами, а Эстер и Ларри, сидя на диване рядом, но соблюдая хоть минимальную — из-за размеров дивана — приличную дистанцию, смотрели на них и говорили. О каких-то школьных делах, о нашумевшей на всю Колумбию истории мошенничества и краха какой-то фирмы, о том, что осенью будут выборы в мэрию и в Федеральную Палату, о чём-то ещё… Потом они оба никак не могли вспомнить ни предмета, ни результата разговора.
