Чистый, новенький и безусловно роскошный, по меркам Цветного, дом, а на крыльце высокий негр в строгом тёмном костюме и рядом с ним мальчик тоже в костюме, только вместо галстука повязан ковбойский шнурок с кисточками. «Это… это… — даже про себя не смогла выговорить Эстер уже понятое и принятое, — Это моя судьба».
— Мам, мы сюда шли?
— Да, Рути. Будь умницей.
— Хорошо, — вздохнула Рут.
По дорожке, выложенной блестящими, будто тоже отмытыми с мылом, плоскими камнями, они подошли к крыльцу.
— Добрый день, миссис Чалмерс.
— Добрый день, мистер Левине, — она протянула руку для пожатия и улыбнулась. — Просто Эстер, хорошо… Лоуренс?
— Да, Эстер.
— А это моя дочь.
Эстер выразительно посмотрела на дочку, и та, закинув голову, чтобы видеть лицо Ларри, представилась:
— Рут Чалмерс.
И даже слегка присела. Марк, не дожидаясь слов или взгляда отца, склонил голову.
— Марк Левине. Очень приятно.
Все вместе вошли в гостиную. Ларри на мгновение растерялся, но Эстер сказала:
— очень мило. Вы недавно переехали?
И Ларри понял, что надо делать. Надо показать дом. И сделанное, и несделанное, и только задуманное.
Они прошли по всему дому. Ларри ничего не скрывал, но и не хвастался. Да, дом сделан и в нём можно жить, но его можно ещё делать. Строгая, но очень… добротная простота убранства понравилась Эстер. Во всех спальных пол затянут подобранным под цвет стен ковром, и стены не покрашены, а оклеены обоями, по европейской традиции, комната марка более… детская, мальчишеская комната, хотя безукоризненно убрана. Две спальни совсем пустые, только ковёр и занавеси, но ванные — у каждой спальни своя — оборудованы полностью.
— Да, — Ларри ответил на её невысказанные слова. — Пустовато, я понимаю. Но дом надо обживать.
Они стояли вдвоём в его спальне. Марк остался у себя показывать рут свои игрушки.
— Я понимаю, — кивнула Эстер. — Вы правы, Лоуренс. Картины, украшения, памятные вещи… дом обрастает всем этим со временем.
— А для этого в доме должны жить, — Ларри прислушался к детским голосам и улыбнулся. — Пусть играют?
— Да, конечно, — улыбнулась Эстер, оглядывая спальню и невольно, даже не сознавая этого, прикидывая: что и как она изменит, прикупит, переставит, чтобы картинка из журнала или каталога стала живой комнатой.
Они вышли из спальни и, не зовя детей — пусть играют, прошли по небольшому коридору и спустились в гостиную. Ларри подошёл к бару.
— Чего-нибудь выпьете, Эстер?
— Чего-нибудь, — улыбнулась Эстер. — Я не любительница и не знаток спиртного.
