— Да, — очень спокойно кивнул Ларри. — Вы правы. Я пятнадцать лет… прожил в доме сэра Маркуса Левине, был его учеником и подмастерьем. А…
— А я, — перебила она его, — я — сестра Дэвида, мужа…
— Мисси рут?! — вырвалось у Ларри.
— Да, — она горько улыбнулась. — Вы… вы знали её?
— Я видел её только один раз, — извиняющимся тоном сказал Ларри. — Но… но мне рассказывали о ней. И о сэре Дэвиде.
Разговаривая, они незаметно для себя вышли во двор.
— Я была совсем девочкой, родители погибли, — она говорила с привычной скорбью. — И когда Дэвид женился, Рут заменила мне мать. А потом… — она прерывисто вздохнула. — Потом, когда кольцо стало сжиматься… Словом, Дэвид сумел выправить мне документы, и я стала условной, почти цветной, но свободной и в услужении. Это стоило больших денег. Очень больших. Меня он спас. А сам… Вы знаете?
— Да, — кивнул Ларри. — Я знаю. И о сэре Соломоне тоже.
— Там… никто не уцелел?
— Нет, — коротко ответил Ларри и с удивившей его самого решимостью предложил: — Я провожу вас?
— Спасибо, — просто ответила она. — Я живу в Цветном.
Ларри постарался скрыть вздох облегчения.
Они шли рядом, но взять её под руку он всё-таки не рискнул. Она рассказывала ему о брате — дизайнере, талантливом художнике, о Рут, какая у них была дружная хорошая семья, как Дэвид и Рут решили спасать её.
— Это Рут настояла, чтобы я жила отдельно и приходила на день, будто на работу. И не входила в дом, если не видно условного знака. А потом… был погром. И я… меня не нашли. Но я осталась в чём была. На квартире знали, что я, — она улыбнулась с горькой насмешкой, — работаю на жидов, и я побоялась вернуться. Да и все мои вещи были у Дэвида, а их дом разграбили. Я не знаю, что бы со мной сталось, если бы не Эд, Эдвард Чалмерс.
— Ваш муж? — рискнул спросить Ларри.
— Да. Он был тоже… условный, и мы жили в Цветном. Эд считал, что там легче… выжить. Среди своих, — и искоса посмотрев на Ларри, сказала: — Он погиб. Его вместе с другими цветными мобилизовали на работы, и в бомбёжку… в Атланте.
Они подходили к Цветному кварталу. Ларри вдруг понял, что сейчас они простятся и… и ему будет не хватать её. Хотя они просто шли рядом, она рассказывала о себе, но…
— Я живу на Новой улице, третий дом слева от перекрёстка.
— У вас большая семья? — заинтересованно спросила она.
Интерес этот был обычным женским, но у Ларри вдруг перехватило дыхание.
— Нас двое. Я и сын. Он в третьем «Б».
— А… его мать?
Ларри улыбнулся.
— Прошлым летом я нашёл сына. Я работал в имении, а сюда мы приехали этой весной.
