Несмотря на все мои старания попасть в Сомервиль, я не получила стипендию, которую хотела. Это было не удивительно, поскольку мне было всего лишь семнадцать, но это был удар. Не поступив в 1943 г., я имела возможность пройти лишь двухлетний «курс военного времени», прежде чем быть призванной на государственную службу в возрасте двадцати лет. В конце августа 1943 г. я вернулась в школу в качестве старшей ученицы{ Старший ученик выполняет особые обязанности и следит за дисциплиной младших товарищей по учебному заведению.}. Затем в октябре пришла телеграмма, предлагавшая мне место в колледже Сомервиль: кто-то бросил учебу. Так я вдруг оказалась перед волнующей и пугающей перспективой в первый раз покинуть родной дом и уехать в совершенно другой мир.
Оксфорд, 1943 – 1947
Оксфорд не радует глаз. Новички прибывают сюда на осенний триместр в мрачном и туманном октябре. Внушительные здания впечатляют скорее своими размерами, нежели изысканной архитектурой. Все холодно и удивительно неприятно.
Именно в Сомервиль в мучительно холодные дни посреди зимы я сдавала вступительные экзамены в Оксфорд. До приезда я фактически не видела мой будущий колледж, в тревоге и волнении ожидая начала первого семестра. Сомервиль всегда захватывает людей врасплох. Многие невнимательные прохожие вряд ли догадаются, что он здесь, ибо лучшее, что можно сказать о его строениях при взгляде со стороны, это то, что он непретенциозен. Но внутри вы попадаете в роскошный зеленый мир, на который смотрят окна многих комнат. Первые два года я прожила в колледже. Постепенно, развесив фотографии, установив вазу и старое кресло, привезенные из Грэнтема, я почувствовала себя в некотором смысле дома. Третий и четвертый годы обучения я делила жилье с двумя подругами на Уолтон-стрит.
И Оксфорд, и Сомервиль были косвенно задеты войной. По какой-то причине Оксфорд не бомбили, но, как и везде, здания в городе и университете маскировались (после 1944 г. это стало называться затемнением). Оксфорда коснулись все ограничения военного времени. Витражные окна забили досками. Огромные цистерны с водой стояли в готовности на случай пожара. Пищу привозили непосредственно в колледж, где в столовой нам выдавали наши небольшие порции. Несколько продуктовых карточек оставалось на джем и другие продукты. Некоторым преимуществом этих мер стало то, что я перестала класть сахар в чай, хотя только много лет спустя я отказалась от своего пристрастия к сладкому кофе. Строго контролировалось потребление горячей воды. Например, в ванну можно было набрать не больше пяти дюймов воды, и, конечно, я строго выполняла это требование, хотя выросла в семье, где связь между чистотой и благочестием принималась вполне серьезно.
