Мэри выглянула из-за его плеча. Оскалившись, она крикнула:
— Ну-ка, идите сюда, мерзавцы! Я выгрызу ваши сердца и съем их!
Эта маленькая женщина говорила с такой злобой и убедительностью, что Йен невольно вздрогнул. Какой же сильной она была! Хоть Йен ничего не знал о тех мужчинах, которые заточили ее в сумасшедший дом, но уже ненавидел их.
Удивительно, но ее угроза напугала надзирателей. Они встали, переминаясь с ноги на ногу в своих перепачканных в грязи сапогах, глядя друг на друга. Один из них, с рыжеватыми волосами и розовым шрамом через всю щеку, вышел вперед и сказал:
— Милорд, прошу вас, отойдите. Сбежать вам не удастся, а мы должны вернуть их обратно до тех пор, пока в этом деле не разберутся.
Йен еще немного отошел назад, толкая Еву и Мэри к дверце кареты, ни на секунду не отводя взгляда от этого мерзкого человека перед ним. Надзиратель, похоже, почувствовал, что его слабая попытка заслужить авторитет не понравилась настоящему предводителю их шайки, и потому шагнул назад. Йен же стоял как вкопанный и, прищурив глаза, медленно проговорил:
— Троните одну из них — и от вас останется только мокрое место. — Его голос был твердым, как сталь. — Я забираю их обеих.
— Нет.
Мужчины расступились, и из-за их спин показалась миссис Палмер. Ее бордовые юбки, казавшиеся пятном крови на фоне чистого снега, взметнулись, и она подобрала их, стараясь не касаться платьем грязной одежды мужчин. Хозяйка этого страшного места излучала властность. Она никого и ничего не боялась, ее лицо было бледным от злости.
— Я забираю их обеих, — повторил Йен. Если бы его ярость превратилась в ветер, то его порыв был бы таким сильным, что запросто унес их троих отсюда.
Миссис Палмер выставила палец и направила на Мэри, пронзая взглядом темноту.
— Она моя, и она убийца.
— Эта девушка никому не принадлежит.
Йен продолжал смотреть в глаза хозяйке заведения, лихорадочно обдумывая план спасения. У миссис Палмер было четверо верзил, готовых по ее приказу броситься на них. А у него — две хрупкие девушки, которых надо было увезти отсюда. Силы были явно неравны.
— И она защищала себя.
Миссис Палмер, как закаленный в боях воин, даже не моргнула.
— Ей нечего защищать. У нее нет личности, — заявила она. — И потому она должна кому-то принадлежать.
Позади него Ева зашипела от злости. Йен нашел ее пальцы и крепко сжал их.
— Что ж, значит, сейчас она принадлежит мне.
Его передернуло от собственных слов. Уже не в первый раз ему приходилось торговаться за человеческую жизнь.
