Я тянусь через нее, открываю ноутбук и нажимаю «воспроизвести». Кто бы ни сделал это видео, он соединил его со сценами из «Русалочки». «Когда придет мой черед? Разве не полюблю я весь этот берег там наверху…». Я резко захлопываю компьютер.
– Просто, чтобы вы знали, просмотр этого видео является эквивалентом детской порнографии, и вас, ребят, могут за это оштрафовать. Ваш IP-адрес уже в системе. Подумайте об этом, прежде чем отправить его дальше. Это – распространение.
Рыжеволосая девушка ахает.
– Каким образом это детское порно?
– Я еще несовершеннолетняя, так же как и Питер.
Другая девушка ухмыляется и говорит:
– Я думала, вы оба утверждали, что не занимались сексом.
Я зашла в тупик.
– Что ж, дадим Министерству юстиции в этом разобраться. Но сначала я поставлю в известность директора Лохлен.
– Но мы же не единственные кто его смотрел! – протестует рыжеволосая девушка.
– Подумайте, как бы вы себя чувствовали, если бы были на том видео, – добавляю я.
– Я бы чувствовала себя великолепно, – бормочет девушка. – Тебе повезло. Кавински сексуальный.
Повезло. Точно.
***
То, как расстраивается Питер, когда я показываю ему видео Русалочки, застает меня врасплох. Потому что к Питеру никогда и ничего плохого не липнет; все просто стекает с него, как вода. Думаю, поэтому его и любят так сильно. Он уверен в себе; он хладнокровный. Это успокаивает и ободряет людей.
Но это видео «Русалочки» сломило его. Мы смотрим его в машине на его телефоне, и он настолько взбешен, что я боюсь, что он собирается вышвырнуть телефон из окна.
– Ублюдки! Как они смеют! – Питер бьет рукой по рулю, от чего раздается гудок. Я подпрыгиваю. Никогда раньше не видела его таким расстроенным. Не знаю, что сказать, как его успокоить. Я выросла в доме, полном женщин, с мягким уравновешенным папой. Я ничего не знаю о темпераментах мальчиков-подростков.
– Дерьмо! – кричит он. – Ненавижу то, что не могу защитить тебя от этого.
– Мне это не нужно, – отвечаю я и понимаю, что это правда. Я сама справляюсь просто отлично.
Он смотрит прямо перед собой.
– Но мне хочется. Я думал, что уже все уладил, но вот опять. Оно как чертов герпес.
Мне хочется утешить его, заставить смеяться и забыть. Я спрашиваю его подразнивающее:
– Питер, а у тебя есть герпес?
– Лара Джин, это не смешно.
– Прости. – Я кладу свою ладонь на его руку. – Давай уедем отсюда.
Питер заводит машину.
– Куда ты хочешь поехать?
– Хоть куда. Никуда. Давай просто покатаемся. – Я не хочу ни с кем сталкиваться, мне не хочется никаких многозначительных взглядов и перешептываний. Мне хочется спрятаться. Ауди Питера – наше маленькое убежище. Чтобы скрыть свои безрадостные мысли, я одаряю Питера радостной улыбкой, достаточно радостной, чтобы заставить его улыбнуться в ответ, этого достаточно.
