– Лара Джин, мне жаль, что это случилось с тобой, но честно, это была не я. – Она пожимает плечами с псевдосочувствием, и вот опять – уголок ее рта изгибается вверх.
– Это была ты. Я это знаю. Как только Питер узнает…
Она приподнимает одну бровь.
– Он что? Надерет мне задницу?
Я настолько зла, что у меня трясутся руки.
– Нет, потому что ты девушка. Но он также тебя не простит. Я рада, что ты это сделала, если это докажет ему, какой ты человек на самом деле.
– Он точно знает, какой я человек. И знаешь что? Он все еще любит меня, сильнее, чем ты когда-либо будешь ему нравиться. Увидишь. – С этими словами она разворачивается на каблуках и уходит.
И вот тогда меня осеняет. Она ревнует. Ко мне. Ей невыносимо, что Питер со мной, а не с ней. Что ж, она только что сыграла саму себя, поскольку когда Питер узнает, что она – та, кто сделал это с нами, он никогда больше не посмотрит на нее так, как прежде.
***
По окончании уроков я мчусь на парковку, где Питер с включенным обогревом ждет меня в своей машине. Как только я открываю дверцу со стороны пассажирского сиденья, то задыхаясь, выпаливаю:
– Это была Женевьева! – Я забираюсь внутрь. – Это она отправила видео Anonybitch. Она только что мне призналась!
Он серьезно спрашивает меня:
– Она сказала, что сняла видео? Она произнесла именно эти слова?
– Ну… нет. – Какие были ее точные слова? Я ушла с таким чувством, будто она призналась, но теперь, прокручивая разговор в своей голове, понимаю, что фактически она в этом не созналась. – Она не созналась в этом как в таковом, но практически это сделала. Она проделала ту штуку со своим ртом! – Я изгибаю вверх уголок рта. – Видишь? Это ее выдает!
Он приподнимает бровь.
– Да ладно, Кави.
– Питер!
– Ладно, хорошо. Я поговорю с ней. – Он заводит машину.
Я почти уверена, что знаю ответ на свой вопрос, но все же должна его задать.
– Кто-нибудь из учителей сказал тебе что-нибудь про видео? Может быть, тренер Уайт?
– Нет. А что? Тебе кто-то что-то сказал?
Вот о чем говорила Марго, этот двойной стандарт. Мальчишки есть мальчишки, а девочки должны проявлять заботу – о своем теле, о своем будущем, обо всем том, по чему люди судят о нас. Неожиданно я спрашиваю его:
– Когда ты собираешься поговорить с Женевьевой?
– Я пойду туда сегодня вечером.
– Ты пойдешь к ней домой? – повторяю я.
– Ну, да. Я должен видеть ее лицо, чтобы знать, действительно ли она врет или нет. Я проверю эту «выдающую черту», от которой ты так возбуждена.
