Путеводитель по англичанам | страница 54

Клайв сделал себе имя в двадцать пять лет: до этого занимаясь лишь конторской и бухгалтерской работой, он с горсткой людей сумел организовать успешную оборону во время осады Аркота, за что Уильям Питт-старший назвал его «генералом от бога». Разбив объединенные силы французов и бенгальцев в битве при Плесси, он присоединил к владениям Ост-Индской компании земли, размерами превосходившие все Британские острова, и заложил основы британского владычества в Индии. Это было во многих смыслах исключительное достижение: Клайву удалось разбить войско, в пятнадцать раз превосходившее по численности его собственное, при этом потеряв убитыми лишь двадцать человек, — и все это в сезон дождей.

Он вытеснил французов из Индии, реорганизовал военные силы Ост-Индской компании и сделал попытку усовершенствовать систему управления колониями, запретив администрации принимать подношения от индийцев. Попутно ему пришлось подавить мятеж офицеров, возмущенных этим ограничением.

Впрочем, нельзя сказать, что сам Клайв гнушался подношений. Когда политические противники потребовали расследовать его деятельность в Индии и выяснить, каким образом он сумел обогатиться, он ответил истинно по-английски: «Господа, я сам изумляюсь своей умеренности». Тем не менее парламентское расследование обнаружило, что он незаконно присвоил себе около 235 000 фунтов из казны Сираджа уд-Даулы.

Меланхолия не оставила Клайва даже после возвращения домой. Он умер в 1774 году в своем доме на Беркли-стрит в возрасте 49 лет. Следствия по делу о смерти не было, и обстоятельства его кончины остались не вполне ясными, но, вероятнее всего, он покончил с собой, перерезав горло перочинным ножом. Он похоронен в церкви Мортон-Сей в Шропшире, где был лордом-наместником.

«Притихшая крикетная площадка. / Назначен завершающий бросок», — написал английский поэт, по совместительству империалист, Генри Ньюболт о школьном спортивном поле в Клифтон-колледже в Бристоле. Стихотворение продолжается так: «Вся школа здесь. И что покажет схватка, / Решит один оставшийся игрок».

Этими словами Ньюболт воскрешает в памяти тот бережно хранимый в душе вечер, когда он впервые увидел свою школу: белые брюки и рубашки игроков, лето, элегическое ощущение молодости и безмятежности. И следом в воображении возникает типично английская картина: неторопливо клонящийся к закату летний день, длинные тени, предвкушение чая с кексом и загорелые лица, поднятые к небу, вместо того чтобы следить за игрой на поле.