- Ой, обождите, обождите,- спохватывается Шурочка.- Вон Гойя Надцатый идет.- И, приставив ладошки ко рту, кричит: - Го-ша! Го-ша!
От погоста к дебаркадеру спускается по тропинке уже знакомый Савоне бородатый художник в белой панаме с желтым плоским сундучком через плечо. Он то и дело останавливается и, прикладывая ладошку к глазам, подолгу глядит на отдалившиеся силуэты погоста.
- А каракатица да задом пятится,- усмехается Дима-большой.
-- Гоша! - кричит Шурочка.- Ну скорей же!
Гойя Надцатый наконец улавливает окрики, и Савоня снова подправляет лодку к мосткам.
- Ты где делся? - кричит Дима-маленький.
- Да так, ходил все...- Промокшая панама свисает на глаза Гойи Надцатого увядшим безвольным лопухом.- Пописал немного...
- Ты что, еще не обедал?
- Да вот собираюсь...
- Брось, не ходи. Там одни щи. Имеется шанец ухи похлебать, п-понял?
- Ой, Гошенька, поедем!
- А как же теплоход?
- Ты чего, не знаешь? Ночевать будем.
- А в чем дело?
- Вызывают аварийный катер из Петрозаводска. У тебя есть г-гроши?
- Да найдутся...- Гойя Надцатый готовно копается в тесных карманах узких и мокрых техасских штанов.
- Давай дуй в буфет, бери бутылку и поехали.
- А не помешаю?
- Брось в-выпендриваться. Давай, рви за б-бутылкой. Мы ж на тебя не рассчитывали.
- Да, конечно... хорошо...- бормочет Гойя Надцатый, отдает этюдник и, по-верблюжьи отбрасывая в стороны широченные растоптанные кеды, шлепает по дощатому настилу к дебаркадеру. Возвращается он с пузатой бутылкой и полной панамой "Мишек на Севере", прыгает в лодку и, запыхавшись и радостно светясь, приседает на корточки против Савони.
- Ш-шампанское! - разочарованно изумляется Дима-маленький.- Пижон!
- Гоша, вы умница! - заступается Шурочка.- И идите ко мне, вам там неудобно.
Дима-большой отбирает у Гойи бутылку, которую тот, все еще прижимая к груди, встряхивает и разглядывает против солнца.
- Вода, вода, кругом вода-а...- насмешливо тянет он.- Ладно, на похмелку сойдет.
После нескольких рывков шнура мотор резво взвывает, и за кормой закипает коричневая от донного ила вода. Лодка, прошивая камыши, рвется от берега, лихо огибает причаленный к дебаркадеру теплоход, выбегает на вольную Онегу. Под высоко вскинутым носом хлестко плещет в днище встречная волна.
- Нынче ветерок! - Глаза Савони счастливо слезятся в сощуренных красноватых веках. Он надвигает поплотнее мичманку, пристегивает ее околышным ремешком и прибавляет газу. Лодка послушно рвется вперед, налетает на волны всем брюхом, разваливая их на обе стороны. Ветер тонким сверлом принимается сверлить уши, и все отворачивают воротники и натягивают капюшоны.
