Уборщицы на вокзале сочувствовали и советовали: «Запишись на прием к пред–седателю Иваненко, говорят по радио, что он «чуткий и внимательный!»
И, правда, чуткий. Спросил: «А в бюро по трудоустройству обращалась?» — «Обращалась, но, как узнали, что жилья нет, так сказали: «Нет для вас работы!»
Даже посочувствовал Иваненко: «Говорите, два года до пенсии осталось? Проверим, как вы живете, и обязательно поможем!»
Обрадовалась Маруся, когда на вокзал комиссия пришла в лице лысого, в очках, пожилого худощавого человечка, похожего на сифилитика.
— Я депутат горсовета Пасленков, — представился он ей. — Это безобразие! Так жить нельзя человеку! — восклицал он при людях. — Мы этих коммуняк–партократов выведем на чистую воду! Не позволим так обращаться с трудящимися!
Депутат тогда рассердился и предложил:
— Вы приходите в наш политклуб «Солидарность», который я возглавляю.
— А там и ночевать можно? — обрадовалась Маруся.
— М-м, нет, — замялся депутат. — Там мы вам откроем глаза на тоталитаризм, на бюрократов и вообще…
— А без клуба нельзя помочь?
— Поможем–поможем! Я устрою вас работать на овощную базу, скажу пред–седателю, что надо помочь с жильем. Только в клуб приходите. Обещаю вам на сто процентов!
— Я приду, приду, — торопливо сказала обрадованная Маруся. — Только бы помог–ли!
Целый месяц в ожидании обещанного Маруся жила в радости. По субботам ходила в клуб «Солидарность». Там, у задней стенки, слушая доклады депутата Пасленкова о том, как он борется с местной мафией и помогает обездоленным при распределении гуманитарной помощи из Израиля, она тихо подремывала. Но когда сагитированные Пасленковым пенсионеры, наполнявшие клуб, начинали оратору бурно аплодировать за его «непримиримую борьбу с партаппаратчиками», она начинала хлопать вместе со всеми и про себя восхищаться: «Если бы все были такими смелыми и бескорыстными!»
А потом в сердце закралась тревога: «Почему это Пасленков меня не замечает? Почему в исполком не зовут, не сообщают ничего?»
Пошла сама в исполком. Секретарша ее помнила, доложила председателю. А когда вышла из кабинета, заявила: «Вас, таких бомжей, в городе много, всем не поможешь!».
«Да, правда, всем не поможешь! — качала головой Мария Васильевна, когда пришла на Пасху в церковь на всенощную и увидела председателя со всей его исполкомовской свитой, стоящего высоко, на хоральной галерке, с горящими свечами. «Потому вы и пришли у Иисуса Христа прощения просить! Только вот почему же все братья и сестры внизу, в тесноте стоят, а вы наверх забрались, подальше от прихожан?» — размышляла она, а потом догадалась: «А-а, это чтобы их молитвы быстрее до Всевышнего доходили!»
