– Вот растеньице, которое я хотел тебе показать, – продолжал дядя Петя, – Знаменитая росянка.
– Почему знаменитая? – спросил Славик. – Я ее не знаю.
– Потому что ловит и поедает насекомых, – торжественно сказал дядя Петя.
– Да?.. недоверчиво уточнил Славик. – Не может быть…
Он знал, что существуют такие растения, но был уверен – живут они только в тропиках, а если и в умеренных широтах, то не иначе как за тридевять земель. Он никак не мог представить, что такая необычная страшная травка живет у них под боком.
Славик коленками уперся в мягкую кочку. Рядом с корявым сосновым стволом тянулся вверх маленький стебелек с невзрачным колоском. Рос он из центра многолучевой звезды, у которой каждый лучик заканчивался круглым листком. Ни дать ни взять растение протянуло в разные стороны маленькие ложечки – просит пищи.
– Смотри, – почему-то полушепотом заговорил дядя Петя, – вон листочек загнул края к центру. Это он комарика укрыл, соки высасывает… А вон, смотри, лист почти развернулся. Готова мошка, осталась одна шкурка.
– Какие у нее соки, – возмутился Славик, – еле глазом различима.
– Так и растеньице маленькое, – заступился за росянку дядя Петя. – Не хватает ему питательных веществ, вот оно и приспособилось в воздухе ловить.
– Всем хватает, ему мало.
– Да на болоте всем мало. Сосенке этой, наверное, сто лет, а смотри какая она, И березка. Одна клюква умудряется расти да еще ягоды давать.
– А почему на болоте мало веществ? – не отставал Славик.
– Ну… – похоже, дядя Петя уже не рад был затеянному разговору, – надо полагать, потому что застой здесь. Все время мокро, вода стоит. На сухом месте, то дождь землю мочит, то солнце сушит – вода сначала впитывается, потом из глубины соли тянет. А здесь, что дождь, что зной – разницы нет, мокро, тихо. И вода никогда не бежит, как на приречном лугу, не приносит ничего.
– Раз застой – перестройка нужна, – глубокомысленно изрек Славик.
Дядя Петя так и фыркнул.
– Это что ж, осушать его предлагаешь? – сквозь смех спросил он.
– Да нет… – Славик представил на месте разноцветного кочковатого болота черное вспаханное поле, по которому скучно идти. Нет, он не хотел осушать болото.
Он вспомнил, что у него в кармане увеличительное стекло. Через него стал рассматривать листок росянки. Он был весь утыкан тонкими ворсинками с миниатюрной блестящей капелькой на конце. Лист с такими антеннами напоминал шлем инопланетного чудовища. Так и чувствовалось, антенны-щупальцы готовы медленно, но верно присосаться к козявке, затянуть в центр листа, завернуть и задушить, как незадолго до того сделали с мельчайшей мошкой, на высохшем трупике которой даже через лупу с трудом различаются ножки.
