Альваро бросил трубку и вышел. По дороге в гараж он удивлялся, как им удастся выгнать Серхио? Зачем Италия устроилась работать? Он решил навестить Сесилию…
ИЗ ДНЕВНИКА ИТАЛИИ МАСЬЕРНО
Луч света в этой темноте. Он появился и исчез, но его тепло меня согрело. Он появился лишь на миг, но стало так тепло…Я потрясена, до глубины души и мне хочется плакать. Как жаль, что этот луч вспыхнул лишь на миг и сразу исчез. Я не думала, что этот миг, лишь миг, может оставить ТАК много тепла и даже немного растопить лед в сердце… Что это было, я так и не поняла, но этот шофер в скорой, как юный бог, мне так захотелось стиснуть его и терзать очень и очень долго…ЧТО ЭТО БЫЛО со мной, я опять способна любить…Способна ли?
Сесилия сидела в гостиной и вязала. Адальберто открыл дверь:
— Добрый день, сеньор Адальберто, Я Альваро де ля Уэрта.
— А, да Анхелика говорила, вы кузен Хулии?
— Разумеется. Я пришел к сеньоре Сесилии.
— Проходи.
Адальберто удалился на кухню, там зажужжала посудомоечная машина. Сесилия отвлеклась от вязания:
— Чаю, сока?
— Нет, спасибо.
— Значит, мартини.
— Сеньора, я за рулем.
— А. Ясно. Итак, что случилось, знакомый незнакомец?
— Вы знаете, что Италия устроилась работать?
— Да.
— А то, что ее на это подвиг Серхио?
— Нет, — глаза Сесилии расширились от удивления.
— Он ее заставил.
— ЧТО? — подал голос Адальберто, — этого не может быть!
— Но это так.
В гостиной повисла тишина.
* * *
Аньези и Михаэль отдыхали на террасе в тени фикуса и пили холодный чай. Их беседа была продолжительной и насыщенной. Основной темой было сведение Витторио и Хулии:
— Нет, Михаэль, ты не понимаешь этого, — сказала Аньези, — этот брак спасет нашего отца от безработицы, а нас не обделит достатком.
— Я не хочу, чтобы ты бросалась во все тяжкие для увеличения нашего благосостояния, тебя не устраивает наше нынешнее положение?
— Нет, я хочу большего.
— Витторио не любит Хулию, к тому же у нее есть жених, а его мамочка тебе не по зубам.
— Ну и что, я брошу ей вызов, реальный вызов, на который ей не удастся ответить четко. Никогда не ответит, она не такой человек, ей проще отступить и вернуться к своим абстракциям, выставкам и прочей паскудной ерунде.
— Мама, ты неисправима, — вздохнул Михаэль. Ее не переубедить, и что же? Что теперь делать?
Витторио вернулся домой и не застал никого дома. Он уже собрался подняться наверх, как вдруг из ниоткуда возникла Синтия:
— Привет!
— Добрый вечер сеньора.
— Ну почему вы такие тусклые, я тебя сейчас развеселю, — Синтия впилась в губы Витторио и засунула свой язык ему в рот. Одновременно с этим ее правая рука разгребла ширинку и ткань нижнего белья и начала плавно перекатывать мужское достоинство Витторио.
