В какой-то момент я понял, что Система будет давить меня, как надоедливую вошь, пока не раздавит. Тогда я решил обратиться напрямую к Президенту. Я понимал, что, возможно, травля идет с его молчаливого согласия или даже по его поручению, но, по крайней мере, как гарант Конституции, по закону обязанный меня защищать, он просто не сможет не отреагировать.
Первая попытка воззвать к справедливости состоялась еще 22 января 2007 года, когда было опубликовано мое открытое письмо Президенту В. В. Путину. Там говорилось об организации в отношении меня откровенной травли со стороны областных чиновников. Реакция на письмо последовала незамедлительно. С 25 по 30 января 2007 года моих соратников, состоящих в «Единой России», одного за другим исключили из рядов правящей партии, мотивировав это тем, что они выступили с совместным заявлением, противоречащим официальной позиции партии.
После этого я понял две вещи: во-первых, своими действиями я могу поставить под удар других людей, которые не готовы к подобным жертвам, и во-вторых, в следующий раз действовать надо напрямую и по возможности максимально публично.
Подходящий случай сделать все правильно представился во время пресс-конференции В. В. Путина, которая проходила незадолго до выборов Президента РФ. Я сразу же решил, что нельзя упускать такую возможность. Поскольку пресс-конференция будет проходить в прямом эфире, невозможно будет что-то «вырезать» и, если вопрос обо мне прозвучит, Президент будет вынужден что-то сказать.
Путин мог сказать, что он не знает никакого Донского. Но это было бы хорошо, потому что после такого признания он в любом случае должен был бы навести справки обо мне и о том, что со мной происходит.
Путин мог сказать, что он в курсе моей ситуации. В этом случае он должен был бы дать либо негативную, либо позитивную оценку тому, что со мной происходит.
Если бы Путин выступил против меня, сказал бы, например, что я вор, негодяй и должен сидеть в тюрьме, это полностью уничтожило бы мою жизнь. В этом случае Система абсолютно точно перемолотила бы меня в своей мясорубке и от меня не осталось бы и следа. Но, возможно, трезво мыслящие люди услышали бы мою историю и составили бы свое мнение на этот счет.
Если бы Путин выступил в мою защиту и поддержку, это бы полностью реабилитировало меня и вернуло бы мне свободу.
Я готов был рискнуть! Я посчитал, что ответ Президента в любом случае будет полезен, и был готов к любому развитию событий.
