…Ночью девушка проснулась от скрипа зубов, такое случается от боли, кошмаров, или же от сладострастных видений…
То, чем могла она привязать к себе этого странного мужчину, здесь бессильно: он совокуплялся с призраками долины!.. Она, теплая, живая, лежала рядом и плакала от злости и отчаяния. Вот почему его нисколько не интересовала жизнь за гребнями сопок, здесь он получил все! — власть над стаей полуволков, пещеру, видать, напичканную самородками, и… сладострастные сны. Желчь черной ревности окатила душу, ей страстно захотелось проникнуть в его сны, стать желанным объектом его сновидений…
…Не выспавшись, с темными кругами под мрачными глазами, Евдокия голосу придала равнодушно–презрительную интонацию:
— Тебе уже не нужны земные, живые женщины, ты помаленьку сходишь с ума, во сне совокупляешься с призраком долины!..
Хмыкая во всклокоченную бороду, Степан натянул промасленные джинсы с кожаными заплатками на коленях и ягодицах.
— Я могу для тебя купить весь твой дом вместе с тузами, гангстерами, и прочими…
— Значит, ты вправду нашел золотую жилу! — покачала головой девушка, почему–то не ощутив никакой радости. Она ослепительна в золотистой блузке с пышными рукавами, на запястьях сверкающие бирюзовые пуговицы, лоснящиеся лосины в обтяжку (материал похож на черную кожу) заправлены в коричневые без каблуков сапоги.
— Нашел, ну и что? — весело осклабился Степан. — Когда, как проклятый, вел штольню, рассуждал, как ты, думал, как ты… Все немыслимые наслаждения, все еще не испробованные пороки мерещились в каждом самородке, но, уйдя глубже в тело
сопки, я напрочь забыл о прежних намерениях… А знаешь, — он внимательно посмотрел ей в глаза, — в этой долине живет дух, невидимый хозяин всего… Печи жиротопок из огнеупорного кирпича рассыпались в прах, котлы ржа съела, бараки сгорели, все затянуло кедрачом. Сколько здесь людей погибло! Скала потом дорогу перекрыла. Долина всех отвергла, но лишь меня одного приняла, приняла еще в детстве, когда мокрый, скуля, как щенок, я выполз на берег. Знаешь, какими пронзительными бывают в детстве чувства покинутости и одиночества? Ты не зря встретилась, судьба — трусики, золотая цепочка на белом фоне, и толчок в сознании… Эта змейка почти тридцать лет меня мучила! Только мне одному долина показала этот камень со змейкой, показала вновь через тридцать лет. Самородки для меня теперь лишь произведения искусства, вечерами я шлифовал их, сдирая амальгаму. Там даже ты есть…
