После пятого гудка трубку сняла запыхавшаяся секретарша. Оперативно!
— Наташ, это снова Анастасия Дмитриевна, — я решила не скрываться, все равно узнает, — ты не знаешь, чем отравилась Марина?
— Ой, Анастасия Дмитриевна, — запричитала моя бывшая правая рука, — мы–то до недавнего времени думали, что она съела что–то не то, а к нам буквально только что приходили из милиции и задавали всякие вопросы: какие враги у нашего директора, кто ее не любит и т. д.
Это интересно.
— Ну а вы что?
— Ну а что мы? — я через трубку почувствовала, как Наташа пожала плечами. — Откуда мы знаем? На работе у нее явных врагов не было, праздники какие–либо мы вместе не отмечали… В общем мы про Марину Геннадьевну особо ничего и не знаем.
— Ну да, похоже на Маринку.
— А нам менты, ой, простите, представители правоохранительных органов ответили, что, мол, директора–то нашего отравили!
— С каких это пор, сотрудники правоохранительных органов, как ты выражаешься, так болтливы? — мне просто сразу вспомнился Андрей, из которого каждое слово приходилось клещами вытягивать.
Наташа захихикала в трубку.
— Да там у них милиционерчик один, такой симпатичненький, мы с ним, в общем, разговорились…
— Понятно, не продолжай! Ладно, спасибо, Наташ, и никому про меня не говори, хорошо?
— Хорошо, — хлюпнула в трубку носом моя сотрудница, — Анастасия Дмитриевна, а вы к нам не вернетесь?
Я улыбнулась. Приятно, когда тебя так любят. Несмотря на то, что ты долгое время была злобным директором сего заведения.
— А что, вам плохо с Мариной Геннадьевной живется?
— Нет, — резко уверила меня секретарь, — просто мы по вас скучаем. Вы так исчезли…
Я поняла, что пора сворачивать разговор.
— Я еще позвоню, пока!
Я положила трубку, грустно вздохнула, развернулась… и подпрыгнула до потолка.
— Андрей! Ты моей смерти хочешь, что ли?
Супруг пожал плечами.
— Вообще–то, я не крался. Я не виноват, что кто–то оглох раньше времени.
Я хотела было уточнить, а когда, по его мнению, настает время для того, чтобы глохнуть, но не стала ввязываться в очередные дебаты.
— Андрюш, а у меня новость! — с улыбкой анаконды, приступила я к изложению телефонного разговора, — Марину–то отравили!
***
Андрей смотрел мне в глаза, а я явно видела, как шевелятся его мозги. Ну–ну, придумай теперь какое–нибудь разумное объяснение.
— Хорошо, — наконец извлек супруг, — но это не означает, что к Марине кто–то залезал!
— Означает — означает! — подбодрила я Андрея.
— Хорошо, давай так, — пошел на компромисс муж, — тебе сказали, что дня через два можно будет прийти к Марине. Ну вот, подождем, а потом сами у нее спросим, просила она кого–нибудь заходить или нет?
