Робинзон не был человеком половинчатым и вел себя совсем иначе, чем они. Если "слизняки", попав и руки милиции, страшно пугались тюрьмы и спешили "расколоться", Робинзон шел туда, как в родной дом, а на допросах обычно отмалчивался, предоставляя возможность работникам милиции самим находить доказательства его вины. В ответ на увещевания следователей он криво улыбался и говорил: "Вы - специалисты. Вам за это деньги платят. Доказывайте, что я украл". Когда на очной ставке соучастник давал правдивые показания, Робинзон с ехидцей разъяснял: "Ну и дурак. По групповой больше получишь".
Он не терял душевного равновесия, всегда был спокоен, как ученик, отлично выучивший уроки. Но почему сейчас эта уверенность покинула его? Чего он боится и откуда взялось незнакомое до сих пор ощущение животного страха перед разоблачением?
Он отбросил тревожные мысли, посмотрел на Раису.
И вдруг увидел виновницу всего этого. Ну, конечно же, во всем виновата она. Тогда, раньше, он имел дело с мужчинами. Они хоть и были в большинстве своем "слизняками", но все-таки мыслили самостоятельно и никогда не связывали его своей дружбой, тем более в неподходящее время. А эта с ходу села на плечи, и думай теперь уже за двоих. Такой союз ничего не сулил, кроме быстрого разоблачения. Раиса жила в этом городе около двух лет, безусловно постаралась завести знакомства, и нет гарантии, что ее знакомые в любой момент не могут опознать ее. Это уже пахло провалом, крахом. Значит, нужно...
- Слушай, Ранетка, - сказал Робинзон, держа в зубах папиросу и безуспешно пытаясь зажечь отсыревшую спичку, - нам необходимо расстаться на пару дней. Ты попытайся выудить свои шмотки, а я разыщу рыжего, ну, Шкалика.
Спичка наконец загорелась. Жиденькое пламя тускло осветило почерневшее лицо Робинзона. Оно было рассеянным, нерешительным, глаза не блестели былым задором.
И Раиса поняла, что через "пару дней" Маджидов и не подумает с ней встречаться. Это было наскоро придуманным предлогом, чтобы побыстрее избавиться от нее.
Сначала Сагидуллина хотела напомнить, что ей совершенно не на что жить, а у него в чемодане есть вещи.
Завтра она может кое-что продать или через знакомых сдать в ломбард. Но напоминать об этом она не стала - пусть сам решит.
Робинзон жадно затягивался папиросой. Лицо его освещалось уже более тусклым светом, не похожим на вспышку от спички. Он заметно нервничал, часто сплевывая по сторонам. Молча ждал ответа на свое предложение.
