- Простите, - отвечал Бадраков, стараясь как можно выразительнее подчеркнуть свое миролюбие, - я пришел к вам за помощью, а не по каким-то заявлениям. Извините, конечно, что нарушил ваш семейный покой, но дело у меня срочное, не терпящее отлагательств.
- Пардон, пардон! Прошу, - засуетился повеселевший хозяин. При этом он широко улыбнулся, обнажая металлические зубы, и гостеприимно указал рукой на обшарпанную дверь комнаты.
Бадраков успел заметить, что, хотя Дынкин был необыкновенно подвижен, ему давно перевалило за тридцать. Невысокого роста, худощавый, с поредевшей вьющийся шевелюрой, он передвигался легко и свободно.
И без конца говорил. За короткое время он успел сообщить, что жена работает завучем в школе, что работа эта особенно нервная, но, несмотря на это, жена мужественно переносит все невзгоды и заслуженно пользуется в школе авторитетом. Сейчас она уехала в Москву на совещание. Шутка ли, простая женщина, а разъезжает по совещаниям такого масштаба! Теперь вот оп, папаша, вынужден оставаться дома с сыном. Хорошо, что не успел на работу устроиться, а то бы оказался в весьма затруднительном положении: мальчика ежедневно нужно водить в детский сад, а вечером приводить домой. У самого Дыпкина незаурядные актерские способности, он дважды снимался в кино. Правда, роли ему давали второстепенные, даже меньше того... Но все же... Теперь ему некогда работать над собой, а "Ленфильм" шлет одно приглашение за другим...
В комнате царил полнейший беспорядок. Ребенок спал на тахте, обложенный со всех сторон детскими книжками в пестрых переплетах. Рядом на стуле возвышалась недостроенная пирамида из кубиков. На полу стояли игрушечные автомобили и лошадь на колесиках.
Кругом грязно и неуютно.
Бадраков медленно скосил глаза на стол. Он был покрыт газетами. На нем возвышались пустые винные бутылки. Тут же стоял проигрыватель с поднятой крышкой, лежали пластинки в больших красочных конвертах с изображениями полуобнаженных женщин и ковбоев из американских боевиков.
Людей с подобными вкусами Бадракову приходилось встречать не раз. Их нравы ему были знакомы. Это был особый сорт людишек, преклоняющихся перед иностранным барахлом.
"Типус тот еще", - с неприязнью подумал Петр Кириллович, но вслух заговорил совершенно другое:
- Я к вам по поводу Раисы Сагидуллиной.
- Почему вы решили, что она у меня была?
"Тип бесхитростный, к тому же трус. Ничего, он расскажет", - облегченно вздохнул Бадраков, а вслух сказал:
