Она потянулась к нему руками, крепко обвила шею.
...Проснулся Робинзон только после обеда. Долго но мог понять, где он находится. Низкий, выбеленный:, известью потолок походил на барачный. Но стены били оклеены розовыми обоями. В углу на полочке блестел позолотой скорбный лик божьей матери. Рядом на подушке спала Раиса. Лицо ее стало нежно-розовым, губы полуоткрыты в довольной улыбке. За топкой перегородкой кто-то разгогаринал. Робинзон насторожился.
- ..не инженер он. Моряк. Служил во флоте.
По голосу Робинзон узнал Агриппину Тарасовну и вспомнил, где находится.
- Староват для моряка. Со службы помоложе возвращаются, - возражал другой, тоже женский, голос.
- Милая, так он же офицер, понимаешь? А офицеры, они всегда дольше рядовых служат. Представительный такой мужчина, культурный, - продолжала хозяйка.
"Неспроста все это", - забеспокоился Робинзон. И как бы подтверждая его подозрения, другой женский голос согласился:
- Да, да. Такие люди всегда культурные. Ну, я пошла. До свидания, соседка.
И тут Робинзон пожалел, что смазал петли дверей в сенях. Тихо приподнявшись на локте, он выглянул в окно. Двор пересекала женщина помоложе хозяйки, в мужском пиджаке и резиновых сапогах. Открывая ветхую калитку, она подозрительно обернулась.
Этот визит обеспокоил Робинзона.
- Кто это у вас был? - спросил он у Агриппины Тарасовны, прикидываясь только что проснувшимся.
- Соседка заходила. Гречневой крупы в долг просила, а у меня у самой греча кончилась, - пояснила хозяйка.
- А с кем она живет, соседка? - не унимался Робинзон.
- Муж у нее сторожит магазин да двое внуков. Дочка с зятем на целину подались, партийные...
Всплыл в памяти старик с ружьем. "Как же так? Сторожит магазин, а крупой не запасся. Что-то тут не того". Робинзон сладко потянулся, откинул одеяло и босиком прыгнул на пол. Подозрительность не давала ему покоя. Ехал отдыхать, а приходится нервничать.
К вечеру он увидел недалеко от дома сторожа. О чемто разговаривая с человеком в сером плаще, сторож, как показалось Робинзону, дважды ткнул палкой в сторону дома Агриппины Тарасовны. Это укрепило его подозрения о ненадежности убежища.
Пересортировав с Раисой вещи, он сложил их в чемоданы, и в сумерках они направились к станции с твердым намерением поспеть на поезд, идущий из Ленинграда.
7
Добрых полчаса метался Бадраков по длинным коридорам Дома культуры, тая надежду, что разыщет беглянку в этих, как теперь ему казалось, неприветливых стенах. Но - увы! Все его старания были напрасны.
